Сатпрем

Бунт Земли

заблуждение.

И наука, и религия сделали нас калеками, если не сказать тупицами, с

помощью наших собственных средств и нашей собственной эволюционной тайны: одни,

отсылая нас за ней на небо, другие — к утилитарной механике. Мы не ученые, мы

калеки. И разве мы только 'люди'? У нас есть телефоны, телеграммы, самолеты, и я

не знаю, что еще: все возможные способы, чтобы сгинуть в тюрьме, тщательно

расфасованными и запертыми на засов — все, что нужно для того, чтобы избавить

нас от поисков ключа.

А потом еще медицина, предоставляющая нам все средства, с помощью которых

мы можем успешно умереть.

Но жизнь. Где она?

2

БУНТ ЗЕМЛИ

Итак, никто еще не отыскал ключ? А ведь был Сократ: 'Познай самого себя'.

Они убили Сократа.

Был Прометей, который хотел принести людям божественный Огонь.

Миф?

Символически, можно было бы сказать, что в году 399 до рождества Христова,

в день цикуты Сократа Запад избрал фатальный путь. С этого дня мы трагическим

образом отдалялись от ключа. От этого островка Красоты и Милости, избравшего

себе девизом: 'To kalon epieikes', 'Истинно то, что прекрасно'. Нас медленно

затягивало в римское варварство, чей крик до сих пор отдается эхом на всех пяти

континентах 'panem et circenses', 'хлеба и зрелищ'. Потом еще более медленно, но

более коварно к нам присасывалась своими щупальцами Церковь, считавшая себя

противоположностью римскому варварству, но закончившая, тем не менее,

несколькими зловещими кострами и заключившая нас в готовое сознание,

направляемое Богом, единственным выходом из которого мог быть только

материалистический бунт и падение в некую человеческую мерзость.

Мы не можем выкарабкаться из этой мерзости вопреки нашим... отупляющим

победам.

Возможно, мы получили в избытке 'хлеб', но 'зрелища' телевизионные и

радиофицированные в таком избытке, что, кажется, они множат смерть и насилие

повсюду, разрывая даже нашу

собственную кожу, кожу тела неведомого животного, о

котором мы думаем, что составили опись всех его законов и заперли его малейший

атом, как могилу в новой научной Церкви. Но это тюрьма, и чудеса ее жестоки. Это

— Бастилия, более удушливая, чем тюрьма Капетингов или подземелья Инквизиции.

Наши убийства и насилия, наши наркотики и вирусы — не это ли крик Земли, ее