Сатпрем

Бунт Земли

круглая

она или квадратная, ходить по ней можно, а это главное'.

Я провел около двадцати лет возле Матери, но осталось что-то важное, чего

так и не понял до конца, как крестьянин средних веков. Однажды, когда я

высказывал Ей какое-то свое соображение, Она воскликнула: 'Но мой постоянный

опыт говорит мне, что жизнь и смерть — это одно и то же!'

Тогда я понял ее слова так: состояние, которое называют 'жизнью', и

состояние, которое называют 'смертью' (с другой стороны некоей могилы и некоей

круглой Земли) — это одно и то же: есть жизнь после смерти, и эта жизнь имеет

такое же право на существование, как и наша. Это — очевидно! И надо быть полным

идиотом, чтобы не понимать этого, но это уже совсем другая история. Но Мать

хотела сказать не это! Она хотела сказать, что сама наша жизнь есть не что иное,

как смерть: нет той стороны, мы заключены внутри. Или, иначе говоря, мы стоим с

плохой стороны, где жизнь еще и не начиналась.

Для того человека, которым я был тогда, пятнадцать или двадцать лет назад,

это было непостижимым. Мое поле оставалось плоским. И для тех полностью

интеллектуализированных существ, которыми все мы являемся, — это что-то вроде

игры ума, жонглирования словами. Берут белое и говорят: 'Это — черное'. Или

берут весь мрак нашей жизни и говорят: 'Это — белое'. А что это меняет? Но это

меняет все!

Нельзя ничего понять в этом фундаментальном открытии (и понять — это еще

ничего не значит, если не сделаешь это образом жизни), не освободившись от

интеллекта и не придя к состоянию простого и чистого тела или к состоянию

высшего животного, каковым мы и являемся под нашими всевозможными одеждами. То

есть, к физическому состоянию, о котором мы совершенно ничего не знаем и

которое, тем не менее, хранит в себе нашу тайну. Если бы какое-нибудь животное —

рыба, например, могло чувствовать, что его состояние смертельно, как это

чувствовала Мать, это должно было бы значить, что оно уже знает о другом

состоянии, в котором дыхание сливается с жизнью. И именно по отношению к этому

новому состоянию оно могло бы высказаться так: 'Я пребываю или прибывало в

состоянии смерти по отношению к другой, Солнечной жизни'.

Но что хотела сказать Мать?

Я это понял позднее, когда сам приступил к работе, когда я прикоснулся к

обнаженной материи, к телу,