Het Monster

Тринадцать врат

за Мной один человек с

козлиным пергаментом и все пишет', - говорит Иешуа. - 'Я однажды

заглянул в его записи... Ничего из того, что там написано, Я не

говорил'.

Существовали ли на самом деле Моисей, Зороастр и Будда?

Вероятно, да, хотя для нас теперь не это главное. 'А был ли мальчик',

найденный в тростниках, то есть Моисей, - этот вопрос сегодня уже не

имеет смысла. Тем более, что если речь идет о религии, его вообще

задавать неприлично. С экуменической же, то есть философской точки

зрения он не важен: и Моисей, и остальные давно стали символами не

одного даже, а множества учений, возводящих к ним свою историю.

Через Моисея, которого то ли не было, то ли он был негр, то

ли это какая-то реминисценция в адрес того же Эхнатона, был

ретроспективно достроен еврейский Закон (Тора). Это было

необходимое звено, открытое в эпоху вавилонского пленения: в

Вавилоне из евреев никто (!) не слышал о Моисее и его законах. И

тогда Ездра, роль которого в истории Ветхого Завета даже более

велика, чем роль Моисея, вернул последнего из уже почти

поглотившего его исторического небытия.

Зороастров насчитывают даже троих: первый - внук Ноя, сын

Хама (рубеж эр Близнецов и Тельца), второй - современник Моисея

(расцвет эры Овна), третий - современник Ездры (VI-V в. до

н.э.). Кто из них был исторической личностью и в какой степени,

судить трудно. Британская исследовательница Мэри Бойс

предполагает, что исторический Зороастр был младшим

современником Моисея, т.е. жил между 1500 и 1200 г. до н.э.

(Зороастрийцы. Верования и обычаи. М., 'Наука', 1988), что

подтверждается типом мышления, представленным в древнейших слоях

Авесты, однако ее каноническая редакция не старше эпохи Ездры.

В существовании принца Шакьямуни, он же Гаутама Будда,

историки сомневаются меньше, а реальность Конфуция, кажется, ни

у кого не вызывает сомнений, хотя личность его современника

Лао-цзы до сих пор вызывает споры.

Именно несовершенство древних книг сделало их впоследствии

богатейшим источником эзотерических учений. Ведь в этих учениях

главное - толкование, а толковать лакунарные, многократно

отредактированные тексты, содержащие к тому же множество забытых или

изменивших свое значение слов, можно очень широко.

Недаром замечательный эзотерик и крупнейший философ нашего

времени, Петр Демьянович Успенский, сумел так истолковать

Четвероевангелие, что у читателя сомнений не остается: Иисус был не

божеством и не религиозным деятелем, а учителем-эзотериком наподобие

Аполлония Тианского или того же Будды (Новая модель Вселенной. СПб.,

1993, гл. 4).

Именно в период эры Овна, особенно во второй ее половине,

выделяются лица, обладающие 'сверхъестественными' способностями, то

есть вступающие в непосредственный контакт с Богом в форме

откровения, пользуясь термином древних, или попросту дающие себе

труд задуматься над закономерностями мiра и человека, если подойти к

этому с точки зрения эзотерической философии. Их можно разделить на

три категории: 1) цари и первосвященники, обладающие ими как бы по

определению; 2) пророки, несколько веков спустя заслужившие

признание, и 3) маги (лжепророки), несколько веков спустя заслужившие

осуждение. Причем в дни их действия разница между вторыми и третьими

отсутствует: современники не в состоянии оценить, кто из объявивших

себя пророками говорит правду.

Кстати о правде и истине. В русском языке это не синонимы,

хотя в наше время оба эти слова часто путают. Если 'истина' -

это то, что есть, 'естина', то 'правда' - это ЗАКОН (вспомните

'Русскую Правду' - свод законов Киевской Руси). Недаром Понтий

Пилат спрашивает у Иисуса не 'что есть правда' (закон-то он

знал), а 'что есть истина'. Так что название газеты 'Правда'

означало совсем не то, о чем думали ее основатели, взяв такое

название.

О понятии истины в других языках есть хорошее, хотя и

краткое исследование у П. Флоренского (Столп и утверждение

истины. СПб., 1915). Так, если в еврейском языке истина (Emeth)

происходит от корня AMAN - 'быть крепким', в переносном значении

'верным', отсюда 'аминь', то в греческом это 'alhtheya,

отрицание a + lhthos (lathos), 'ошибка', т.е. 'безошибочный'. У

римлян же это прежде всего юридический термин (veritas),