Дин Кунц

Душа Тьмы

Иногда я забывал обо всем, кроме моих могучих

плеч, смертоносных когтей и зубов, чрезвычайно острого нюха.

Нам приходилось пробираться сквозь темные заросли вдоль склона горы,

обращенного к лесу, рыскать во мраке самых потаенных уголков, где зрение

отказывалось служить нам. Переворачивать гнилые стволы рухнувших деревьев и

разрывать землю у корней, разыскивая нору, через которую можно было бы

пробраться в темницу Ребенка. Мы ныряли в пенящиеся водопады, которые

низвергались в долину с высоты тысячи футов, разыскивая пещеры за водными

завесами, и не находили ничего. Если и существовало место с синим полом, где

Ребенок лежал, окруженный неописуемыми злобными монстрами, то в этой долине

его не было. Не было там и двери в его подсознание, и выхода отсюда. Похоже,

мое путешествие обещало продлиться гораздо дольше, чем мне думалось.

По некоторым причинам я был рад его продолжению. Мне очень не хотелось

расставаться с тем обликом, который я принял, и возвращаться в мир, чтобы

снова стать человеком.

Шел снег. Волк вел меня через поля к непроницаемой стене тумана,

отделявшей эту часть мира от следующей. Большие белые хлопья оседали на наш

мех, и мы мерзли, труся рысцой вперед.

Мы бежали след в след, и тут слева от нас запахло чем-то вроде оленя. Мой

товарищ кинулся за ним. Я поспешил вдогонку, чуя ветер, снег и запах плоти

мелких тварей. И тут увидел, как он прыгает.., приземляется... Воздух

задрожал от крика его жертвы.

В этот миг, когда агония разорвала воздух криком и гордость удачной охоты

охватила меня, я чувствовал себя больше волком, чем человеком, и опасность

стала расти неотвратимо.

Я подошел к собрату и принюхался, глядя, как он рвет мясо. Кровь ударила

струей из разорванной артерии, заалев на его темной шерсти. Она стекала по

его клыкам, пятнала снег вокруг, застывала на холоде. И запах ее возбуждал.

Я завыл.

Мы вместе сожрали животное, и мой спутник долго смотрел на меня холодными

серыми глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Когда мы закончили

трапезу, морды у нас были в крови и снег вокруг покраснел от крови, но я не

чувствовал отвращения - скорее воодушевление.

Мы вернулись на прежний путь и достигли колеблющейся стены тумана, сквозь

которую мне предстояло пройти;

- Хочу вернуться, - сказал я.

- Да? - потрясение выдохнул он.

- Могу я вернуться?

- Чего ради?

- Присоединиться к твоей стае.

- Это глупо, и ты это знаешь. Ты должен идти дальше. Иди.

Он развернулся и побежал обратно, опустив голову, покрывая каждым прыжком

несколько ярдов.

Взглянув в вечно серое небо, я ощутил внутри сосущую пустоту и стал

разбрасывать снег, докапываясь до земли. Затем ткнулся своим окровавленным

носом в снег и перекопал запятнанную белизну. Как мне хотелось остаться

здесь навсегда, не заботясь о своей истинной природе и наследии, отправиться

за ушедшим волком в его стаю. Ночью мы спали бы в потаенных пещерах, в

тепле, и забавлялись со стройными, ладными волчицами, у которых серые глаза

и черные, влажно блестящие носы. А днем охотились бы в лесной чаще. Кровь и

товарищество - вместе бежать, вместе убивать! Здорово! И я забуду про

свинцовые небеса...

Но существовала одна мучительная причина, по которой я должен был пройти

сквозь завесу тумана в следующий ландшафт, хотя я и не мог припомнить,

какая. Я ступил в туман, напрягся, но не обнаружил опасности, только

холодную влажность, и, издав низкое, горловое рычание, прорвался на ту

сторону.

Путешествие продолжалось.

Новая секция этой вселенной-в-подсознании походила на Ирландию -

каменистая почва, округлые холмы, такие низкие, что не скрывали друг друга

из виду, запах моря, отмели, омываемые приливами. У известняковой колонны

меня ждал кентавр. Его голову венчали золотые кудри, ниспадавшие на плечи и

обрамлявшие мужественное лицо: широкий лоб, глубокие черные глаза, взгляд

которых свидетельствовал о стойкости и сильной воле, высокие

аристократические скулы, гордый римский нос, тяжелый подбородок. Его грудь и

руки бугрились мускулами. Книзу от плоского живота он был черным жеребцом

превосходных пропорций.

- Мое имя - Касостро, но ты можешь называть меня Кае, - сказал он.

- Зови меня Симеон, - прорычал я.

- Теперь ты должен принять облик кентавра, - сказал Кае, подойдя ко мне.