Пауло Коэльо

Алхимик

бывал он часто. Мир огромен и неисчерпаем: пусть овцы ведут его—обязательно выведут к чему-нибудь интересному. «Все дело в том, что сами-то они не понимают, что каждый день пролагают новые пути, что меняются пастбища и времена года, -- они заняты только едой да питьем».

«Может быть, и мы такие же, -- думал пастух.—Ведь я и сам ни разу не подумал о других женщинах с тех пор, как познакомился с дочкой суконщика». Он взглянул на небо, прикинул -- выходило, что он еще до обеда будет в Тарифе. Там обменяет свою книгу на другую, потолще, наполнит фляжку вином, побреется и острижется. Надо подготовиться к встрече с дочкой суконщика. А о том, что какой-нибудь другой пастух опередит его и попросит ее руки, он старался не думать.

«Жизнь тем и интересна, что позволяет сны сделать явью», -- думал Сантьяго, поглядывая на нe6o и прибавляя шагу. Он вспомнил, что в Тарифе живет старуха, которая умеет толковать сны. Пусть-ка расскажет, что значит сон, уже во второй раз приснившийся ему.

Старуха провела гостя в заднюю комнату, отделенную от столовой занавесом из разноцветных пластмассовых шнуров. В комнате стояли стол и два стула, а на стене висело изображение Сердца Христова.

Хозяйка села сама, усадила Сантьяго, потом взяла его за обе руки и вполголоса прочитала молитву.

Похоже, что молитва была цыганская. Пастуху часто встречались цыгане -- они, хоть овец и не пасли, тоже бродили по свету. А люди говорили, что живут они обманом, что продали душу дьяволу, что воруют детей, и те потом становятся в их таборах невольниками. Сантьяго сам в детстве до смерти боялся, что его украдут цыгане, и теперь, когда старуха взяла его за руки, страх этот воскрес.

«Но ведь здесь—святое Сердце Иисусово», -- подумал он, стараясь успокоиться и унять дрожь. Ему не хотелось, чтобы старуха заметила, что ему страшно. Он прочитал про себя «Отче наш».

-- Как интересно, -- сказала старуха, не сводя глаз с линий его руки, и вновь замолчала.

Юноша забеспокоился еще сильней. Руки затряслись еще больше, и он поспешно отдернул их.

-- Я не за тем пришел, чтобы ты мне гадала по руке, -- сказал он, жалея, что вообще переступил порог этого дома: не лучше ли будет заплатить, сколько скажут, да идти восвояси. Слишком большое значение придал он своему сну.

-- Знаю. Ты пришел, чтобы я растолковала тебе твой сон, -- ответила цыганка.—Сны—это язык, на котором говорит с нами Господь. Когда это один из языков мира, я могу перевести с него. Но если Господь обращается к тебе на языке твоей души, он будет внятен тебе одному. Однако деньги за совет я с тебя все равно возьму.

«Вот те на», -- подумал юноша, но все же решил рискнуть. Пастух всегда рискует: то волки нападут на его стадо, то засуха случится. Риск и составляет очарование его жизни.

-- Мне дважды снился один и тот же сон, -- сказал он.—

Снилось, будто я пасу своих овец на лугу, и тут появляется ребенок, хочет с ними поиграть. Я не люблю, когда люди подходят к моим овцам -- они чужих боятся. Только детей они к себе подпускают без боязни—уж не знаю почему. Не понимаю, как это овцы определяют возраст.

-- Рассказывай дальше, -- перебила старуха.—У меня вон котелок на огне. Денег у тебя немного, а время мое стоит дорого.

-- Ребенок играл да играл с овцами, -- продолжал, немного смутясь, Сантьяго, -- а потом вдруг подхватил меня на руки и перенес к египетским пирамидам.—Он помедлил, засомневавшись, знает ли цыганка, что это такое, но она молчала. -- К египетским пирамидам, -- повторил он медленно и раздельно, -- и там сказал мне так: «Если снова попадешь сюда, отыщешь спрятанный клад». И только захотел он указать мне, где же это сокровище лежит, как я проснулся. И так—два раза.

Старуха долго молчала, потом снова взяла Сантьяго за обе руки и внимательно вгляделась в ладони.

-- Сейчас я с тебя ничего не возьму, -- молвила она наконец.—Но если найдешь сокровище, десятая часть—моя.

Юноша рассмеялся от радости -- приснившиеся сокровища сохранят ему его жалкие гроши. Старуха, верно, и в самом деле цыганка: цыгане, говорят, сущие ослы.

-- Растолкуй мне мой сон, -- попросил он.

-- Прежде поклянись. Поклянись, что отдашь мне десятую

часть сокровищ, тогда расскажу.

Сантьяго поклялся. Но старуха потребовала, чтобы он

повторил клятву, обратясь лицом к образу Святого Сердца

Иисусова.