Пауло Коэльо

Алхимик

до Египта.

Старик снова рассмеялся.

-- Если ты даже целый год будешь мыть хрусталь в моей

лавке, если будешь получать хороший процент с каждой покупки, все равно придется одалживать деньги. От Танжера до пирамид тысячи километров пути по пустыне.

На минуту стало так тихо, словно весь город погрузился в сон. Исчезли базары, торговцы, расхваливавшие свой товар, люди, поднимавшиеся на минареты и выпевавшие слова молитвы, сабли с резными рукоятями. Сгинули куда-то надежда и приключение, старый царь и Своя Стезя, сокровища и пирамиды. Во всем мире воцарилась тишина, потому что онемела душа Сантьяго. Не ощущая ни боли, ни муки, ни разочарования, он остановившимся взглядом смотрел сквозь маленькую дверь харчевни и страстно желал только умереть, мечтая, чтобы все кончилось в эту минуту раз и навсегда.

Продавец глядел на него в изумлении—еще утром, совсем недавно, он был так весел. А теперь от этого веселья и следа не осталось.

-- Я могу дать тебе денег, чтобы ты вернулся на родину, сын мой, -- сказал продавец.

Юноша не ответил. Потом встал, одернул одежду и поднял котомку.

-- Я остаюсь работать у вас, -- сказал он.

И, помолчав еще, прибавил:

-- Мне нужны деньги, чтобы купить несколько овец.

• ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Почти целый месяц работал Сантьяго в лавке, и нельзя сказать, чтобы новое дело очень уж ему нравилось. Продавец Хрусталя день-деньской сидел за прилавком и бурчал, чтобы юноша поосторожней обращался с товаром и ничего не разбил.

Однако он не уволился, потому что Продавец был хоть и ворчун, но человек честный и слово свое держал: Сантьяго исправно получал комиссионные с каждой покупки и даже сумел скопить кое-какие деньги. Однажды утром он прикинул свои барыши и убедился, что если будет зарабатывать столько же, сколько сейчас, овечек сможет купить не раньше чем через год.

-- Надо бы сделать открытую стойку с образчиками товара, -- сказал он хозяину.—Мы бы поставили ее у входа в лавку, чтобы привлекать внимание прохожих.

-- Жили мы раньше без всяких стоек, -- отвечал тот.—

Кто-нибудь, идя мимо, споткнется, заденет ее и переколотит мой хрусталь.

-- Когда я гнал овец на выпас, они тоже могли наткнуться на змею и сдохнуть от ее укуса. Однако это -- часть жизни овечек и пастухов.

Продавец в это время обслуживал посетителя, желавшего купить три хрустальных бокала. Торговля теперь шла бойко, словно вернулись времена, когда эта улочка притягивала к себе людей со всего Танжера.

-- Дела идут недурно, -- сказал он, когда покупатель вышел. -- Я зарабатываю теперь достаточно и скоро дам тебе столько денег, что ты купишь новую отару. Чего же тебе не хватает? Зачем требовать от жизни большего?

-- Затем, что надо следовать знакам, -- невольно вырвалось у юноши, и он тотчас пожалел о сказанном: Продавец-то ведь никогда не встречал царя.

«Это называется Благоприятное Начало, -- вспомнились ему слова старика. -- Новичкам везет. Ибо жизнь хочет, чтобы человек следовал Своей Стезей».

А хозяин между тем осмысливал то, что сказал Сантьяго. Ясно, что одно его присутствие в лавке было добрым знаком— деньги текли в кассу, и он не раскаивался, что нанял этого испанского паренька. Хотя зарабатывает он больше, чем должен: обнаружив, что от торговли ничего в его жизни не меняется, хозяин, не гонясь за барышом, назначил ему высокий процент с каждой сделки. Интуиция подсказывала: скоро паренек вернется к своим овцам.

-- Зачем понадобились тебе пирамиды? -- спросил он, чтобы сменить тему.

-- Затем, что мне много о них говорили, -- ответил Сантьяго. Сокровища превратились в горестное воспоминание, и он старался не думать о них, потому и не стал рассказывать хозяину свой сон.

-- Впервые в жизни вижу человека, который хочет пересечь пустыню для того лишь, чтобы взглянуть на пирамиды. А пирамиды эти -- просто груда камней. Ты и сам во дворе можешь построить такое.

-- Видно, вам не снились сны о дальних странствиях, -- ответил ему на это Сантьяго и пошел навстречу входившему в лавку покупателю.

Через два дня старик хозяин вернулся к разговору о витрине.

-- Не люблю я новшеств, -- сказал он.—Я же не так богат, как Гассан, которому не страшно ошибиться—он на этом много не потеряет. Нам с тобой за свои ошибки придется всю жизнь платить.

«Верно», -- подумал юноша.

-- Вот и ответь мне, зачем тебе эта стойка? -- продолжал

хозяин.