Вадим ПАНОВ

Войны начинают неудачники

слышали тяжелые, глухие удары сердца Вестника.

- Ну знаешь, - проворчал наконец колдун, - ты здоровее, чем я думал.

- Будь ты проклят, - закашлялся великий магистр.

- Давно уже, - улыбнулся Любомир. - Ты не оригинален, старик.

Де Сент-Каре посмотрел на истекающего кровью Франца и скрипнул зубами.

Сабля не принимал непосредственного участия в драке. Он удобно расположился на крыше командирской "Газели", припаркованной метрах в ста от Замка, и руководил штурмом через трех операторов, сидящих внутри напичканного электроникой фургона. Уйбуи находились на постоянной связи со штабом, и каждые три минуты Сабля получал доклад о состоянии дел. Гнилич был почти счастлив.

Все получалось. Все шло по плану, разработанному им, и только им. Колдун, конечно, здорово помог, но военная часть операции - полностью его, Сабли, заслуга. Теперь Любомиру станет окончательно ясно, кто из фюреров ему по-настоящему верен и какой клан должен стать главным. Гнилич ласково погладил зеленый чертополох, искусно вытатуированный на левой скуле. Сейчас он просто один из нескольких фюреров, и даже одноглазый Шибзич по статусу равен ему, но скоро этому придет конец. Колдун обещал, что Сабля станет императором, его чертополох нальется кровавым пурпурным цветом, и впервые за свою историю Красные Шапки объединятся под единой властью. Властью Гниличей!

Молодой фюрер с вожделением потянулся и причмокнул. Картина, представшая перед его глазами, была удивительно хороша. Сабля вытащил из кармана мобильный телефон и поскреб им под правой лопаткой. Привычка постоянно почесываться осталась у Красных Шапок с тех времен, когда они жили в Западных Лесах и были полностью покрыты шерстью. Справившись с зудом, фюрер зубами вытащил антенну и набрал хорошо знакомый номер.

- Любомир? Это Сабля, мы прорвались в Замок и пытаемся вскрыть сокровищницу. Через час я привезу тебе Амулет.

- Ты удивительно вовремя, - тихо ответил колдун.

- Главное, сдержи обещание, клянусь своим ятаганом! Ты отдашь мне их головы в обмен на Амулет.

- Отдам, - буркнул Любомир, - вызывай вертолет.

Услышав короткие гудки, Сабля повернулся к высунувшемуся из фургона оператору:

- Что случилось?

- Мы вот-вот оставим третий этаж, фюрер. Гвардейцы напирают.

Гнилич наморщил лоб:

- А что происходит в подвале?

Ответить оператор не успел - гулкий взрыв потряс окрестности Замка. Огромное здание вздрогнуло, и Сабля еле удержался на крыше своего штаба.

- Что случилось?!

- Мы взорвали первую сейфовую дверь, - сообщил оператор, прижимая рукой наушник.

Сабля победоносно вскинул руку и тут же поинтересовался:

- Сколько воинов осталось в резерве?

- Двадцать.

- Всех в Замок, на верхние этажи.

Оператор нырнул в машину, а Сабля снова набрал какой-то номер:

- Начинайте!

- Что мы ждем, фюрер? Штурм в самом разгаре! - уйбуй Затычка нетерпеливо заерзал и вопросительно посмотрел на Секиру. - Ударим сейчас, и Амулет наш!

- Мля, Затычка, если ты не завянешь, я из тебя кишки достану. - Секира лениво почесал под мышкой коротким кривым кинжалом и сплюнул в раскрытое окно. - Сабле деваться некуда, сам привезет нам Амулет.

По договоренности с Кувалдой Дуричи перекрыли южное направление от Замка, поэтому Секира, Затычка и еще четыре бойца уже полтора часа ожидали фюрера Гниличей на Ленинском проспекте. Громадный "Юкон" был припаркован у пересечения с улицей Удальцова, а сам Секира постоянно получал информацию о происходящем у Замка от разведчиков.

- А если не нам, а Кувалде? - маленькие черные глазки уйбуя вперились в лицо фюрера. - Если Сабля поедет в другую сторону?

Секире очень не понравилось, как Затычка пялился на зеленый чертополох, украшавший его левую скулу. В последнее время по клану поползли слухи, что уйбуй перестал почтительно отзываться о личности фюрера и даже назвал его полукровкой...

- Что мы будем делать тогда? - не отставал Затычка.

- А тогда, - медленно ответил Секира, - его перехватят ребята уйбуя Задиры, которые следят за Кувалдой.

- Я ничего не знал об этом! - совершенно некстати сообщил Затычка.

Секира спокойно спрятал кинжал в ножны и с легкой усмешкой посмотрел на зарвавшегося уйбуя:

- А ты и не должен был.

Нетерпеливый и глупый Затычка сам подписал себе приговор. Фюрер уже знал, кого в предстоящей перестрелке он убьет в первую очередь.