Шлахтер

Психодинамика колдовства

у них неплохие отно­шения с судьбой, и возмездие зачастую обходит их сторо­ной. Что же касается истинных людей силы, разогнавших тапас и умеющих глядеть на объективный мир из своего, ма­гического, как бы сквозь толщу воды (чему мы вас не так давно пытались научить), то для них возмездия не существу­ет вообще. Более того, люди силы, сами того не желая, иной раз бывают опасны для окружающих. Например, в тех слу­чаях, когда последние стремятся — пусть даже неосознанно — причинить им вред, или же оказать на них какое-то давле­ние. Любое насильственное действие или даже мысль, буду­чи направлены на сканера, отражаются в его подсознании, словно в идеально отполированном зеркале, и с удесятерен­ной силой возвращаются назад.
Но обратимся вновь к истории формирования наших воззрений на рай и ад. Сын Божий самолично адом никого не запугивает, разве только упоминает о нем в некоторых притчах. Но эти упоминания вполне могут интерпретиро­ваться нами как аллегории, ибо Иисус и вообще-то избегал называть вещи своими именами, в чем, как вы помните, его однажды упрекнули ученики. Что же касается последних, то именно они и начали грозить адом направо и налево, когда остались одни, то есть, будучи уже в апостольских чинах. И то сказать, апостолы Христовы официальной власти нигде так и не заимели, а напротив, как правило, бывали ею гони­мы; так что организовать реальный ад для инакомыслящих, как это принято у власть предержащих всех времен и наро­дов, они никак не могли. И потому они постарались идею возмездия, ада загнать в подсознание своих подопечных и поглубже. Что ж, это удалось им на славу.
Можно сказать, что описания рая и ада у разных народов, исповедующих различные вероучения, наивно выдают все национальные симпатии и антипатии. Например, скандина­вы себе под ад, или геяъ, выделили жутко холодную, бук­вально ледяную область. Оно и понятно: очень уж не любят они холода, ведь над их землей ласковое солнышко - не час­тый гость. А для христиан ад непременно ассоциируется с обжигающим, супержарким пламенем. И это тоже логично, ибо христианство зародилось и развивалось в жарких краях, и тамошних обитателей холодом было не запугать: они и вообразить-то себе не могли что-либо подобное нашей зи­ме. Зато изнуряющий зной безотказно действовал им на нервы.
Что касается христианского рая, то, с нашей точки зре­ния, там - скука смертная. В аду, конечно, не столь ком­фортно, зато какая там компания! Сообща мы решили, что нам более всего по вкусу рай древних скандинавов, викин­гов. В нем установлен четко регламентированный, очень динамичный, правда, несколько однообразный жизненный распорядок. С восхода солнца и до полудня воины (а любой викинг - воин) рубятся на мечах в полное свое удовольствие.
Ровно в полдень все убитые оживают и вместе со своими недавними соперниками - ,нужно отметить, более удачли­выми - усаживаются за пиршественные столы. Герои пиру­ют до заката, затем к ним являются прекрасные ддмы и вся­чески их ублажают. Ночь проходит очень приятно, а на восходе все начинается сызнова.
По своему генезису рай и ад совершенно равнозначны. Тем не менее, именно к идее ада приходится подходить осо­бенно серьезно, ибо за последние два тысячелетия она вы­шла на высочайший эгрегорный уровень, и в психике каждого человека сформирован собственный ад. Существует множе­ство теорий, касающихся коллективного бессознательного, архетипов и даймонов бессознательного. Авторам этой книги ближе всего взгляды на данный предмет, изложенные Карлом Густавом Юнгом, или же (если обратиться к трудам на­ших соотечественников) в книге Василия Васильевича Налимова «Спонтанность сознания».
Итак, с древнейших времен не боги творят людей, а лю­ди создают себе богов со всеми необходимыми атрибутами, такими как рай и ад. Причем то, что однажды создано чело­веком, никогда не исчезает. Все просто. Идеи — это разно­видность энергии, а закон ее сохранения гласит: энергия не исчезает; она лишь переходит из одной формы в другую. Вспомним мнение Платона на сей счет: возникшая однажды идея, никогда не исчезнет и не забудется окончательно; она будет вновь и вновь пробиваться в умы людей. А в тот пери­од, пока идея в очередной раз не воплотилась еще в челове­ческом сознании, она пребывает в некоей темной области, которую Юнг назвал коллективным бессознательным. В этом смысле человеческий ум более походит на фильтр или сепаратор,