Тартханг Тулку, Падма Линг

Львы Будды

и
почувствовал ужас перед сансарой. Он  удалился  в  тихое  место,
пытаясь практиковать. Но в одиночку у него ничего не выходило, и
он  только  сидел и думал печально, что ему совершенно не у кого
учиться.
     Однажды в это место пришел  йогин,  и  обрадованный  Лучика
поклонился ему и попросил о наставлениях. "Я наконец-то встретил
гуру и умоляю о помощи!" - повторял он. Йогин дал ему посвящение
Чакрасамвары и наставления стадий pазвития и завеpшения.
     За  двенадцать  лет  напряженных  занятий медитацией Лучика
достиг сиддхи. Он стал известен и говорил так:

     Нет никакой дистанции
     между сансарой и нирваной,
     но, если вы привязаны к низшим вещам,
     возникает путь,
     и пройти его очень сложно.

     В своем теле он ушел в ясный свет. Появившись  в  небе,  он
рассказал о своих опытах, и исчез.

                        ------------------

     57.                    НИГУНА.
                          ----------

     Нигуна,  "ни то, ни се", был сыном домохозяина низкой касты
в Пурвадеше. Он вырос ленивым, вовсе не думал о житейских  делах
и  был равнодушен к тому, что считалось дурным или хорошим. Если
он видел плод, который ему хотелось, это было хорошо, но если он
не мог достать его без усилий, он считал, что это плохо.
     Однажды прохожий  йогин  предложил  ему:  "Пойдем  в  город
просить  подаяние".  Но  Нигуна сказал: "Ну а если нам ничего не
дадут, что тогда ?", и даже не приподнялся  с  земли.  Йогин  из
сострадания  принес  ему поесть, говоря: "Слушай, а какие-нибудь
достоинства у тебя есть ?" "Йогин,  -  ответил  Нигуна,  -  если
кого-то  назвали  'Нигуна',  у  него точно никаких достоинств не
найдешь, хоть ищи днем с огнем".
     "Ты не боишься смерти ?" - пока Нигуна доедал, спросил  его
йогин.  "Побаиваюсь,  - ответил он, жуя, - но что я могу сделать
загодя ?" "Если ты будешь практиковать, я дам тебе один  метод".
"Ладно, - Нигуна вытер рот, - буду практиковать каждый день, как
пpоснусь".  Так  йогин  дал  ему  посвящение.  Потом он наставил
Нигуну в практике соединения появления и пустоты:

     Ни ты, ни все окpужающее сами по себе не реальны,
     хотя ты еще не просветлен.

     Страдая, существа несчастны в своих муках,
     которые нереальны с самого начала.

     То, что появляется, неотделимо от пустоты;
     чистый свет постоянно присутствует.

     И даже если ты ведешь себя, как псих,
     чистый город открыт для тебя.

     Йогин  часто  говорил  так,  и  Нигуна  стал   практиковать
мало-помалу.  Дойдя до Полной интеграции чистого света, он обрел
сиддхи. Он  бродил,  не  разбирая  дороги,  показывая  вокруг  и
спрашивая:  "Кто  эти  люди  ?"  И кого бы ни видел, он говорил:
"Несчастные, несчастные", и заливался слезами. Тем, кто  решался
учиться  у  него,  Нигуна  показывал путь неразделения явлений и
пустоты. Как океанский корабль, он прошелся по  вехам  и  буйкам
заблуждений.  Достигнув сиддхи Махамудры, он в своем теле ушел в
ясный свет.

                   -----------------

     58.              ДЖАЙЯНАНДА.
                     -------------

     Джайянанда был брахман и министр  в  Бенгале.  Он  следовал
религии  брахманов,  но  втайне практиковал Буддизм, и, хотя его
благословение росло, никто не замечал этого.
     Однако со временем он стал делать слишком много  подношений
из торм. Другие министры, люди нетерпимые, донесли об этом царю,
и  он  велел  заковать  Джайянанду в цепи. Тот умолял освободить
его. " Я не дал пропасть и пригоршне доходов Вашего Величества",
- говорил он, но царь не стал слушать.
     И вот в то время, когда брахман  должен  был  снова  делать
тормы,  появилось  множество  птиц,  и,  ничего  не  найдя,  они
окружили дворец. Солдаты пытались разогнать их, а народ  смотрел
и удивлялся. Птицы все прибывали, и человек, понимавший их язык,
услышал,  как  они говорят: "Брахмана, который был к нам добрее,
чем отец и мать, держат в этом дворце".
     Когда это передали царю, он сказал: "Если это так, я  прощу
его,  но  пусть  живет  в  уединении.  Попросите  птиц улететь".
Услышав такой ответ, птицы рассеялись.  У  царя  же  пробудилась