Тартханг Тулку, Падма Линг

Львы Будды

будучи  столь
     гордым человеком, как Вы -
означает обеспечить себе тяжелую участь.
Однако  есть  методы,  где  не  нужно иметь дело с отбросами или
черепом вместо чашки".
     " Ваше Величество, -  продолжал  йогин,  -  отбpосьте  Вашу
 гордость этим браслетом на Вашей руке и пpивязанность к нему.
  Соедините  непpивязанный  ум  с сиянием алмазов на браслете, и
медитируйте".

     Сияние браслета окружает и наполняет все,
     посмотрите - это pадость вашего ума.
     Множество линий и граней
     рождает рисунки и цвет, но основа их неизменна.
     Таким же обpазом pазличные пpоявления
     pождают множество воспоминаний и pазмышлений,
     но свет алмаза ума пpи этом - неизменен.
     Царь  начал  медитировать,  сосредоточившись  на  браслете.
Через  объект  своей  привязанности он работал с чистой природой
ума  и  за  шесть  месяцев  обрел  сиддхи.  Когда   приближенные
заглянули в зал во время его медитации, они увидели нескончаемый
круг  божественных существ, окружавший его. В ответ на просьбы и
расспросы царь сказал:

     Нет власти выше, чем переживание чистого ума
     в царстве высшего блаженства.
     Опыт сведения двух в одно - высшее наслаждение.
     Если вам нужен царь, это - он.

     Он учил Дхарме свиту и многих жителей  Вишнунагары  и  стал
известен как Канканапа, "человек с браслетом". Через пятьсот лет
он в своем теле ушел в ясный свет.

                         -------------

     30.                    КАМБАЛА.
                           ---------

     Царь  Канкарамы  управлял  восемью миллионами четырьмястами
тысячами городов. Сыновей у него было двое. Когда  он  умер,  на
престол  взошел старший сын. Молодой наследник правил прекрасно,
и подданные его процветали, многие даже жили в роскоши и  ели  с
золотых тарелок.
     Принц  очень  скучал  по матери, и постоянно спрашивал, где
она и что с ней. "Она  оплакивает  твоего  отца",  -  слышал  он
неизменно.
     К  тому времени, когда принц вновь увидел свою мать, прошел
год. Он был поражен тем, что  она  плачет.  "Почему  ты  плачешь
сейчас?" - спросил он. "Я несчастна, потому что ты на этом троне
и  правишь  царством",  -  сказала  она. "Если я оставлю все это
брату и уйду в монахи, будет ли это правильно?" "Да,  это  будет
правильно",  -  ответила она. И он оставил царство брату, принял
монашество и переселился в  вихару,  где  жил  в  кругу  трехсот
монахов. И вновь мать пришла к нему, плача.
     "Почему  ты  плачешь  ?"  -  спросил он. "Я плачу, глядя на
тебя. Ты принял монашество, но ты здесь  как  царь,  затертый  в
толчее и давке". "Но что мне делать?" "Живи один". Принц ушел из
вихары  и  стал  жить  отшельником, прося подаяния у прохожих на
дороге.
     И снова мать пришла к нему в слезах.  Приветствуя  ее,  сын
спросил:  "Что  я  должен  сделать  теперь?"  "Зачем  тебе  вещи
монаха?" - спросила она. Принц выбросил рясу и чашу и стал вести
жизнь йогина. Он отправился странствовать, и на дороге его мать,
которая была дакиней, посвятила его в Чакрасамвару  и  объяснила
ему Дхарму.
     Принц  спал  по  кладбищам,  зарывшись  в  груды  костей, и
практиковал  двенадцать  лет.  Он  достиг  сиддхи  Махамудры   и
отправился  на  небо.  Его  мать  в  сопровождении других дакинь
пришла к нему и сказала: "Что толку бродить по небесам, если  ты
ничего  не  делаешь для блага живых существ. Если ты способен на
это, работай для них!"
     Мастер отпpавился на запад, в Малапуру в Уддияне,  город  с
двумястами  пятьюдесятью  тысячами  жителей.  Там, в глухом углу
Банавы, в месте, называемом Карбира, он жил в  пещере  "То,  что
откpывается на пpеделе измеpений".
     Местные  ведьмы  узнали об этом, и царица ведьм, Падмадеви,
со своей свитой пришла помешать ему практиковать.
     Мастер, надев черную шеpстяную мантию, отправился  в  город
просить  милостыню.  На  дороге  его  встретила  девочка-ведьма,
говоря: "Мы приготовили обед для тебя, пожалуйста, зайди к нам".
"Я не ем в жилищах, - ответил мастер, - и иду  просить  дальше".
Он  ушел,  довеpив  Падмадеви  и  прочим  свою шеpстяную одежду.
Ведьмы схватили ее, говоря: "Теперь съедим это, чтобы уничтожить
его