Согьял Ринпоче

Книга жизни и практики умирания

и задавать вопрос, пока не получу ясный ответ. И когда этот ответ приходит, и сильно и чисто отдается в моем уме, и мое сердце отвечает на него толчком благодарности и узнавания, тогда во мне возникает такая убежденность, которую не в силах уничтожить насмешки целого мира сомневающихся.

Помню, как однажды ясной и лунной зимней ночью я ехал на машине из Парижа в Италию вместе с одной из моих учениц. Она работала терапевтом и много для этого училась. Она рассказывала мне, что осознала – чем больше у тебя знаний, тем больше возникает от этого сомнений, и чем более глубоко начинает затрагивать тебя истина, тем утонченнее становятся поводы для сомнений. Она говорила, что много раз пыталась избегать духовных учений, но наконец осознала, что бежать ей некуда, поскольку в действительности она пыталась убежать от себя самой.

Я сказал ей, что сомнение – это не болезнь, а просто симптом отсутствия того, что мы в нашем учении называем «Вид», то есть сознавания природы ума и, таким образом, природы реальности. Когда этот Вид есть в полной мере, то отсутствуют вообще сомнения, потому что тут мы смотрим на реальность ее собственными глазами. Но, сказал я, пока мы не достигли просветления, у нас неизбежно будут сомнения, поскольку сомнение является основной деятельностью непросветленного ума, с ними можно справится только так: одновременно не подавлять их и не предаваться им.

Для того, чтобы работать с сомнениями, нужно настоящее умение, и я замечаю, что очень немногие люди понимают как развивать сомнения и использовать их. Разве не ирония, что в цивилизации, которая так поклоняется власти принижения и сомнения, почти ни у кого нет смелости принизить притязания самого сомнения, сделать так, как сказал один индуистский мастер: натравить собак сомнения на само сомнение, разоблачить его цинизм и открыть, из какого страха, отчаяния, безнадежности и усталости оно происходит? Тогда сомнение более не будет препятствием, но станет дверью к сознаванию, и всякий раз, когда сомнение будет появляться в уме, ищущий будет приветствовать его как средство для еще большего углубления в истину.

Я люблю одну историю о мастере дзенбуддизма. У этого мастера был верный, но очень наивный ученик, который считал его живым буддой. И вот однажды этот мастер случайно сел на иголку. Он вскрикнул «Ой!» и подскочил. Ученик тут же лишился всей своей веры и покинул мастера, говоря, насколько он разочарован изза того, что мастер не полностью просветлен. Ведь иначе как он мог так подпрыгнуть и так громко вскрикнуть? Мастер опечалился, когда узнал об уходе ученика, и сказал: «Увы, бедняга! Если бы он только знал, что в реальности ни меня, ни иголки, ни „Ой!“ действительно не существовало».

Давайте не позволим себе делать той же ошибки, что этот ученик. Не позволим себе принимать сомнения слишком всерьез, или давать им непропорционально возрастать, или становиться категоричными, типа «белое или черное», и не будем фанатиками в их отношении. Чему нам нужно научиться, так это тому, как медленно заменять свою страстную привязанность к сомнению, навязанную нам нашей культурой, на свободное, юмористическое и сочувственное отношение к нему. Это означает, что нужно давать сомнению время, и давать себе время на то, чтобы найти ответы на такие наши вопросы, которые не просто интеллектуальные или «философские», но живые и реальные, подлинные и полезные. Сомнения не могут немедленно разрешиться; но если мы терпеливы, то внутри нас может возникнуть место, в котором можно будет тщательно и объективно изучить сомнения, раскрыть, растворить и исцелить их. Чего нам, особенно в этой культуре, не хватает, так это правильной, лишенной отвлечений и щедро просторной среды ума, которая может быть создана только при постоянно поддерживаемой практике медитации, в которой интуитивные прозрения получают возможность медленно созревать и пробуждаться.