продолжается; не интеллект заботится обо всех этих существенных вещах жизни. Они в руках инстинкта, потому что инстинкт абсолютно непогрешим. Он никогда не забывает, что нужно дышать, никогда ничего не забывает.
Интеллект имеет большую погрешность, потому что он очень нов; это нововведение. Он только спотыкается в темноте, пытается сообразить, что где и что к чему. И поскольку у него нет корней в опыте, он заменяет опыт верованиями, философиями, идеологиями. Они становятся фокусом интеллекта. Но все они не безгрешны, потому что они созданы человеком, придуманы тем или другим умником. Они применимы не в любой ситуации. Они могут быть правильными в какой-то одной ситуации и неправильными в другой. Но интеллект слеп, он не умеет обращаться ни с чем новым. Он всегда дает старый ответ на новый вопрос.
Пэдди и Син сидели напротив местного борделя в Дублине и превозносили добродетели католической веры. Внезапно к дверям приблизился местный раввин Гидеон Гринберг и, оглядевшись по сторонам, взбежал по ступенькам.
- Видал? - взревел Пэдди. - Как я рад, что я католик.
Через десять минут у дверей появился англиканский священник, быстро огляделся по сторонам и бросился вверх по лестнице.
- Еще один лицемер, - рассмеялся Пэдди. - Слава Богу, что я католик.
Еще через несколько минут Син толкает Пэдди и говорит:
- Эй, погляди-ка! Вон идет Отец О'Мерфи.
В ошеломленном молчании они смотрят, как католический священник исчезает в лестничном пролете борделя. Внезапно Пэдди вскакивает на ноги, осеняет себя крестным знамением и кричит Сину:
- Где твое уважение? Встань и сними шляпу! Наверное, в этом доме кто-то умер!
Интеллект живет предрассудками; он никогда не справедлив. По самой своей природе он не может быть справедливым, потому что у него нет никакого опыта. Инстинкт всегда справедлив и показывает тебе в точности естественный путь, путь расслабления, которому следует вся вселенная. Но, как ни странно, инстинкт все религии осуждают, а интеллект хвалят.
Конечно, если бы каждый следовал инстинкту, не нужно было бы никакой религии, никакого Бога, никакого священника. Животным не нужен Бог, и они вполне счастливы - я не замечал, чтобы им недоставало Бога. Ни одно животное, ни одна птица, ни одно дерево не скучает по Богу. Все они наслаждаются жизнью во всей ее красоте и простоте, не испытывая никакой боязни попасть в ад и никакой алчности попасть в рай, не создавая никаких философских разграничений. Не бывает католических, протестантских и индуистских львов.
Все существование, наверное, смеется над человеком, над тем, что случилось с человеческими существами. Если птицы могут жить без религий, церквей, мечетей и храмов, что мешает человеку? Птицы никогда не сражаются в религиозных войнах; не делают этого ни деревья, ни животные. Но я мусульманин, ты индуист, и мы не можем сосуществовать: или ты обращаешься в мою религию, или приготовься - я отправлю тебя в рай немедленно!
Именно из-за того факта: что если бы поощрялся инстинкт, эти религии потеряли бы всякое логическое обоснование, всякую причину для существования, - религии хвалят интеллект.
И третье, что есть в твоей природе, - это интуиция. Эти слова нужно понять.
Инстинкт принадлежит физическому - это твое прошлое, основанное на опыте миллионов лет, непогрешимое; инстинкт никогда не ошибается и совершает у тебя внутри чудеса, которых ты даже не осознаешь. Как пища попадает в кровь? Как дыхание продолжает работать, даже когда ты крепко спишь? Как тело отделяет кислород от углерода? Как удается инстинктивному миру природы постоянно давать каждой части твоего тела именно то, что ей нужно? Сколько воздуха требуется голове, чтобы действовал ум? Точные дозы рассылаются с кровью по всему телу, распределяя кислород, удаляя старые, использованные, мертвые клетки, заменяя их новыми и унося в места, из которых их можно выбросить.
Ученые говорят, что мы еще не можем сделать то, что делает для человека инстинкт. В небольшом теле инстинкт совершает столько чудес. Если бы однажды наука захотела выполнить работу человеческого тела, на одно человеческое существо ей потребовалась бы по крайней мере фабрика размером в квадратную милю. Столько оборудования! И все же это не было бы непогрешимым: оборудование может сбиться, остановиться, может пропасть электричество. Но семьдесят лет, у некоторых людей даже сто, инстинкт продолжает беспрерывно и безупречно работать. Электричество никогда не пропадает. Не совершается ни одной ошибки; все идет по плану, и этот план заложен в каждой клетке тела. В тот день, когда