Кастанеда Карлос

Дар Орла

изысканно вежлива и приняла вину на себя, сказав, что была отвлечена, высматривая своего слугу. Она спросила, не могу ли я помочь ей отыскать его в толпе. Я повернулся к дону Хуану. Он сказал, что наименьшее, что я могу сделать после того, как чуть не убил ее, это помочь ей.

Я взял ее покупки, и мы вернулись в универмаг. Неподалеку я заметил индейца, который с растерянным видом стоял в толпе, жалкий и неуместный. Дама окликнула его, и он подошел к ней, как потерявшийся щенок. Вид у него был такой, будто он собирался лизать ей руки.

Дон Хуан ожидал нас у магазина. Он объяснил даме, что мы торопимся, а затем назвал ей мое имя. Дама мило улыбнулась и протянула мне руку, здороваясь. Я подумал, что в молодости она была, вероятно, восхитительна, если даже сейчас она так красива и привлекательна. Дон Хуан повернулся ко мне и внезапно сказал, что ее имя Нелида, что она с севера и сновидящая. Затем он повернул меня к слуге и сказал, что его зовут Хенаро Флорес и что он человек действия, - воин действия в партии. Мое удивление было полным. Они все трое расхохотались. Чем больше было мое замешательство, тем больше оно их, видимо, забавляло.

Дон Хенаро роздал покупки детям, сказав им, что его хозяйка, та добрая леди, которая разговаривает, купила это все как подарки для них - это ее добрый поступок на этот день. Затем мы молча прошли примерно половину квартала. У меня язык не повиновался. Внезапно Нелида указала на магазин и попросила нас минутку подождать, потому что она выбрала там коробку нейлоновых чулок, которые для нее отложили. Она посмотрела прямо на меня, улыбаясь, с сияющими глазами, и сказав мне, что если отбросить шутки в сторону, то магия там или не магия, но ей нужно носить нейлоновые чулки и тонкие трусики. Дон Хуан и дон Хенаро засмеялись, как два идиота. Я уставился на Нелиду, потому что ничего больше делать не мог. В ней было что-то чрезвычайно земное и в то же время она была почти небесным созданием.

Ребячась, она попросила дона Хуана поддержать меня, потому что я собираюсь шлепнуться в обморок. Затем она попросила Хенаро забежать в магазин и взять ее заказ у такого-то клерка, но когда он входил, Нелида, казалось, изменила свое решение и позвала его обратно, но он, видимо, не услышал и исчез внутри магазина. Она извинилась и побежала за ним.

Дон Хуан нажал мне на спину, чтобы вывести из ступора. Он сказал, что я встречусь с другой северной женщиной, чье имя Флоринда, наедине и в другое время, потому что она будет звеном, связующим меня с другим циклом, с другим настроением. Он описал Флоринду как негативную копию Нелиды или наоборот.

Я заметил, что Нелида настолько избалована и стильна, что я не удивился бы, встретив ее в салоне мод. Тот факт, что она так красива и изящна и, вероятно, родом из франции или северной италии, удивил меня. Хотя Висенте тоже не был индейцем, его сельская внешность не так выделялась. Я спросил у дона Хуана, почему в его мире присутствуют неиндейцы. Он сказал, что воинов партии нагваля выбирает сила, а ее планы узнать невозможно.

Мы ожидали у дверей магазина около получаса. Дон Хуан, казалось, потерял терпение и попросил меня пройти внутрь и попросить их поторопиться. Я вошел в магазин. Это было небольшое помещение, в котором не было никакого заднего хода, и все же их нигде не было видно. Я спросил у приказчиков, но и они ничем не могли мне помочь. Я бросился к дону Хуану и потребовал объяснений того, что произошло. Он сказал, что они или испарились в воздухе, или улизнули, пока он похлопывал меня по спине.

Я разъярился, сказав ему, что большинство его людей шуты и фокусники. Он смеялся до тех пор, пока у него по щекам не потекли слезы. Он сказал, что я идеальный объект для розыгрышей. Моя собственная важность сделала из меня презабавнейшего субъекта. Он так хохотал над моим раздражением, что вынужден был прислониться к стене.

Горда дала мне описание своей первой встречи с членами партии дона Хуана. Ее версия отличалась только содержанием, - форма была одной и той же. Воины были с нею, пожалуй, чуточку жестче, но она поняла это как попытку их стряхнуть с нее ее сон, а также как естественную реакцию на то, что она считала своей отвратительной личностью.