Кастанеда Карлос

Путешествие в Икстлэн

в поход.

- Держись ближе ко мне, - сказал он. - это неизвестный для тебя район и здесь нет нужды рисковать. Ты идешь на поиски силы, и все, что ты делаешь, идет в счет. Следи за ветром, особенно к концу дня. Следи за тем, когда он меняет направление и меняет свое положение таким образом, чтобы я всегда заслонял тебя от него.

- Что мы собираемся делать в этих горах, дон Хуан?

- Ты охотишься за силой.

- Я имею в виду, что мы в частности будем делать?

- Когда дело идет об охоте за силой, не может быть никакого плана. Охотиться за силой или охотиться за дичью - это одно и то же. Охотник охотится на то, что подставляет себя ему, поэтому он всегда должен находиться в состоянии готовности.

Ты знаешь о ветре, и сейчас ты можешь охотиться за силой, находящейся в ветре, самостоятельно. Но есть другие вещи, о которых ты не знаешь, которые, как и ветер, являются центром силы в определенное время и в определенных местах.

Сила - очень любопытная штука, - сказал он. - невозможно взять ее и сказать, что это действительно есть. Это чувство, которое имеют об определенных местах. Сила является личной. Она принадлежит кому-нибудь одному. Мой бенефактор, например, мог сделать человека смертельно больным, просто посмотрев на него. Женщины дурнели, если он бросит на них взгляд. Однако же, он не делал людей больными все время, но только тогда, когда его личная сила в этом участвовала.

- Как он выбирал того, кого он собирался сделать больным?

- Этого я не знаю. Он сам не знал. С силой всегда так. Она командует тобой, и в то же время она повинуется тебе.

Охотник на силу ловит ее, а затем накапливает ее, как свое личное достояние. Таким образом личная сила растет и можно найти такие случаи, когда воин имеет так много личной силы, что становится человеком знания.

- Как накапливают силу, дон Хуан?

- Это опять-таки другое чувство. Оно зависит от того, какого сорта личностью обладает воин. Мой бенефактор был человеком жесткой природы. Через это чувство он и накапливал силу. Все, что он делал, было сильным и прямолинейным. Он оставил мне память о чем-то, проламывающимся сквозь вещи. И все, что с ним случалось, происходило таким же манером.

Я сказал ему, что не могу понять, как сила накапливается через чувства.

- Нет никакого способа объяснить это, - сказал он после долгой паузы. - ты должен делать это сам.

Он поднял фляги с пищей и привязал их себе на спину. Протянув мне бечевку с восемью кусочками сухого мяса, он велел мне повесить ее на шею.

- Это пища, обладающая силой, - сказал он.

- Что делает ее пищей, обладающей силой, дон Хуан?

- Это мясо животного, которое имело силу. Оленя, уникального оленя. Моя личная сила привела его ко мне. Это мясо будет поддерживать нас недели, месяцы, если нужно. Жуй медленно маленькие кусочки его время от времени и пережевывай основательно. Пусть сила медленно тонет в твое тело.

Мы пошли. Было почти одиннадцать утра, когда дон Хуан еще раз напомнил мне о процедуре, которой я должен следовать.

- Следи за ветром, - сказал он. - не позволяй ему сбивать тебя с шага и не давай ему утомлять тебя. Жуй свою пищу силы и прячься от ветра за моим телом. Ветер не нанесет мне вреда. Мы хорошо знаем друг друга.

Он привел меня к тропинке, которая шла прямо к высоким горам. День был облачным, и похоже было, что пойдет дождь. Я мог видеть низкие дождевые облака, и туман высоко в горах, спускающихся в ту местность, в которой мы находились.

В полной тишине мы шли до трех часов дня. Пережевывание сухого мяса действительно придавало силы. А следить за внезапными изменениями направления ветра было до такой степени мистическим делом, что все мое тело, казалось, ощущало изменения прежде, чем они действительно происходили. У меня было такое чувство, что я могу определять волны ветра, как своего рода давление на верхнюю часть груди, на бронхи. Каждый раз перед порывом ветра я чувствовал раздражение у себя в груди и в горле.

Дон Хуан остановился на момент и оглянулся. Казалось, он ориентировался, а затем повернул направо. Я заметил, что он тоже жует сухое мясо. Я чувствовал себя очень свежим и совсем не был уставшим. Задание осознавать перемены ветра было таким всепоглощающим, что я не ощущал хода времени. Мы вошли в глубокий овраг, а затем по одной из его сторон поднялись на небольшое плато на ровной стороне огромной горы. Мы были довольно высоко, почти у самой вершины.