Кастанеда Карлос

Отделённая реальность

Я говорил тебе это уже бессчетное число раз. Всегда следует выбирать тропу с сердцем для того, чтобы быть в лучшем для самого себя положении; может быть, тогда можно будет всегда смеяться.

Я истолковал сказанное, как то, что плач ниже, чем смех, или, вохможно, действие, которое нас ослабляет. Он сказал, что тут нет внутренней разницы и что как то, так и другое неважно. Он сказал, однако, что его предпочтение смеху вызвано тем, что смех позволяет его телу чувствовать себя лучше, в отличие от плача. На это я заетил, что если есть предпочтение, то нет равенства: если плачу он предпочел смех, значит последний действительно более важен. Он упрямо поддержал свое высказывание, что его предпочтение не означает того, что плач и смех не равны; а я настаивал, что наш спор может быть логически продлен до того, чтоб сказать, что если все вещи так равны, то почему бы тогда не выбрать смерть.

- Многие люди знания делают это. Однажды они могут просто исчезнуть. Люди могут думать, что они были подкараулены и убиты за их деяния. Они избирают смерть, потому что для них это не имеет никакого значения. Я другой стороны, я выбрал жить и смеяться не потому, что это имеет какое-либо значение, а потому, что такова склонность моей натуры. Причина, по которой я говорю, что я выбрал это, в том, что я вижу, но это не значит, что я выбираю жить, несмотря ни на что из того, что я вижу. Ты сейчас не понимаешь меня из-за своей привычки думать так, как смотришь, и думать так, как думаещь.

Его заявление очень меня заинтересовало. Я попросил его объяснить, что он имеет в виду. Он повторил ту же самую конструкцию несколько раз, как бы давая себе время, чтобы построить ее другими словами, и затем выразил свою точку зрения, сказав, что под думаньем он имеет в виду ту постоянную идею, которую мы имеем обо всем в мире. Он сказал, что виденье разгоняет эту привычку, и до тех пор, пока я не научусь видеть, я не смогу, в действительности, понять то, что он имеет в виду.

- Но если ничего не имеет значения, дон Хуан, то почему бы иметь значение тому, научусь я видеть или нет?

- Однажды я уже сказал тебе, что наша судьба, как людей, состоит в том, чтобы учиться для добра или для зла. Я научился видеть и говорю тебе, что ничего в действительности не имеет значения. Теперь твой черед; может, однажды ты будешь видеть, и ты узнаешь тогда, имеют вещи значение или нет. Для меня ничего не имеет значения, но, может быть, для тебя все будет его иметь.

К настоящему времени ты должен уже знать, что человек знания живет действиями, а не думаньем о действиях и не думаньем о том, что он будет делать после того, как выполнит действие. Человек знания выбирает тропу с сердцем и следует по ней. И потом он смотрит - и веселится и смеется, и потом он видит - и знает. Он знает, что его жизнь будет закончена, в конечном счете, очень быстро. Он знает, что он также, как кто бы то ни было еще, не идет никуда. Он знает, потому что видит, что ничего нет более важного, чем что-либо еще.

Другими словами, человек знания не имеет ни чести, ни величия, ни семьи, ни имени, ни страны, - а только жизнь, чтобы ее прожить. И при таких обстоятельствах единственное, что связывает его с людьми, - это его контролируемая глупость. И, таким образом, человек знания предпринимает усилия и потеет, и отдувается; и если взглянуть на него, то он точно такой же, как и любой обычный человек, за исключением того, что глупость его жизни находится под контролем.

При том, что ничего не является более важным, чем что-либо еще, человек знания выбирает поступок и совершает его так, как если бы последний имел для него значение. Его контролируемая глупость заставляет его говорить, что то, что он делает, имеет значение, и делает его действующим так, как если б такое значение действительно было; и в то же время он знает, что это не так, поэтому, когда он выполнит свой поступок, он отходит в сторону в мире, и то, были ли его поступки хорошими или плохими, принесли они результаты или нет, ни в коей мере не является его заботой. С другой стороны, человек знания может избрать то, что он будет совершенно пассивен и никогда не будет действовать, и будет вести себя так, как будто быть пассивным, действительно, имеет для него значение. И он будет совершенно искренен и в этом также, поскольку это также будет его контролируемой глупостью.