Кастанеда Карлос

Отделённая реальность

толчком выпрямился. Его руки, туловище и голова тряслись, как если бы через них пропускали прерывистый электрический ток. Казалось, сила, вне его контроля, сжала его и подымала.

Пение дона Хуана стало очень громким. Люсио и Бениньо проснулись, некоторое время без интереса смотрели на происходящее и заснули снова. Элихио, казалось, двигался куда-то вверх и вверх. Он явно карабкался. Он вытягивал руки и хватался за что-то, мне не видимое. Он подтягивался и замирал, чтобы перевести дыхание.

Я хотел увидеть его глаза и двинулся ближе к нему, но дон Хуан свирепо посмотрел на меня, и я вернулся на свое место.

Затем Элихио прыгнул. Это был последний ужасный прыжок. Он, очевидно, достиг своей цели. Он отдувался и всхлипывал от перенапряжения. Он, казалось, держался за какой-то выступ. Но что-то его пересиливало. Он вскрикнул в отчаянии. Его хватка соскользнула, и он начал падать. Его тело выгнулось назад и сотрясалось с головы до пальцев ног исключительно красивой координированной дрожью. Волна дрожи прошла через него не менее ста раз прежде, чем тело рухнуло на землю, как безжизненный мешок.

Через некоторое время он вытянул руки перед собой, как если бы он защищал свое лицо. Его ноги были вытянуты назад, в то время, как он лежал на груди. Они были слегка подняты над землей, придавая телу такой вид, как будто оно скользило или летело с невероятной скоростью. Его голова была до предела откинута назад. Его руки были сцеплены перед глазами, защищая их. Я мог чувствовать, как ветер свистит вокруг него. Я ахнул и издал невольный вскрик. Люсио и Бениньо проснулись и с любопытством взглянули на Элихио.

- Если ты обещаешь купить мне мотоцикл, я буду сейчас жевать это, - громко сказал Люсио.

Я взглянул на дона Хуана. Он сделал головой повелительный знак.

- Сукин сын, - пробормотал Люсио и опять заснул.

Элихио встал и начал ходить. Он сделал пару шагов и остановился. Я мог видеть, что он улыбается со счастливым выражением. Он попытался свистеть. Чистого звука не получилось, но гармония была. Это была какая-то мелодия. Она имела лишь пару переходов, которые он повторял вновь и вновь. Через некоторое время отчетливо стало слышно насвистывание, и затем оно стало ясной мелодией. Элихио бормотал невнятные слова. Эти слова были словами песни. Он повторял их часами. Очень простая песня с повторами, монотонная, и все же странно красивая.

Элихио, казалось, смотрел на что-то пока пел. Один раз он подошел очень близко ко мне. Я видел в полутьме его глаза. Они были стеклянными остановившимися. Он улыбался и посмеивался. Он походил и сел, и походил еще, и пел, и стонал.

Внезапно что-то, казалось, толкнуло его сзади. Его тело выгнулось посредине, как если бы его двигала прямая сила. Какое-то время Элихио удерживал равновесие на носках ног, образовав из своего тела почти полный круг. Его руки касались земли. Затем он вновь упал на пол, мягко, на спину, вытянулся во всю длину и застыл в странном оцепенении.

Некоторое время он бормотал и стонал, затем начал храпеть. Дон Хуан покрыл его пустыми мешками. Было 5 часов 35 минут утра.

Люсио и Бениньо спали плечо к плечу, прислонившись к стене. Мы с доном Хуаном очень долго сидели молча. Он, казалось, устал.

Я нарушил тишину и спросил его об Элихио. Он сказал мне, что встреча Элихио с мескалито была исключительно успешной. Мескалито научил его песне уже при первой встрече, а это действительно необычно.

Я спросил его, почему он не разрешил Люсио принять пейот за мотоцикл. Он сказал, что мескалито убил бы Люсио, если б тот приблизился к нему на таких условиях. Дон Хуан признал, что он приготовил все очень тщательно для того, чтобы привлечь своего внука. Он сказал мне, что рассчитывал на мою дружбу с Люсио, как на центральный момент стратегии. Он сказал, что Люсио всегда был его большой заботой и что когда-то они жили вместе и были очень близки, но Люсио в возрасте семи лет очень серьезно заболел, и сын дона Хуана, набожный католик, дал обет гваделупской богоматери, что Люсио поступит в школу священных танцев, если его жизнь будет спасена. Люсио поправился и вынужден был исполнить обещание. Он одну неделю пробыл учеником и затем решил нарушить клятву. Он думал, что в результате этого ему придется умереть и целый день ждал прихода смерти. Все смеялись над мальчиком, и случай этот не забылся.

Дон Хуан долгое время не говорил. Он, казалось, был погружен в свои мысли.