Идрис Шах

Сказки Дервишей

В немного расширенном

варианте притча стала известна в Америке благодаря книге 'Ночи

Стамбула' Н. Г. Двайта, опубликованной в США в 1916 и 1922

годах.

ТРИ ИСТИНЫ

Суфии известны как искатели истины, а истина есть ничто

иное, как знание объективной реальности.

Один невежественный и жадный тиран захотел однажды

заполучить эту истину. Его звали Рударигх (Родериго), он был

великий лорд Мурсии в Испании. Он решил, что истина - это

нечто такое, что можно силой выпытать у Омара эль-Калави из

Тарагоны.

Омар был схвачен и приведен во дворец. Рударигх сказал:

- Я приказываю тебе немедленно изложить всю истину,

известную тебе, понятными мне словами, не то придется тебе

распрощаться с жизнью.

Омар ответил:

- Соблюдаешь ли ты при своем благородном дворе всеобщий

обычай, согласно которому арестованный должен быть отпущен на

свободу, если он в ответ на вопрос говорит правду, и эта

правда не свидетельствует против него?

- Да, соблюдаю, - ответил владыка.

- Я прошу всех присутствующих быть свидетелями слов нашего

владыки, - сказал Омар. - А теперь я скажу тебе истину, и не

одну, а целых три!

- Мы должны воочию убедиться, что твои слова действительно

представляют собой истину как таковую. Ты должен быть

доказательным.

- Для такого владыки как ты, - продолжал Омар, - которому

я собираюсь сообщить не одну, а целых три истины, я уж

постараюсь дать истины, которые будут самоочевидными.

Рударигх на этот комплимент распустил хвост веером.

- Первая истина, - сказал суфий, - состоит в том, что я

есть тот, кого зовут Омар, суфий из Тарагоны. Вторая - это то,

wrn ты согласился меня отпустить, если я скажу истину. Третья

состоит в том, что ты хочешь знать истину, которая

соответствует твоему пониманию.

Впечатление от этих слов было таково, что тиран был

вынужден отпустить суфия.

Эта история служит введением в устные предания, которые по

традиции идут от аль-Мутанаби. Рассказчики утверждают, что он

запретил записывать их в течение 1000 лет.

Аль-Мутанаби, один из величайших арабских поэтов, умер

тысячелетие назад.

Его коллекция преданий отличается тем, что постоянно

перерабатывается, в соответствии с 'изменениями времени',

поскольку истории из нее имеют непрерывное хождение.

СУЛТАН В ИЗГНАНИИ

Рассказывают, однажды султан Египта призвал к себе ученых

мужей и, как часто в таких случаях бывает, между ними

разгорелся спор. Предметом обсуждения служило ночное

путешествие Мохаммеда. В предании говорится, что пророк был

вознесен со своего ложа прямо в небесные сферы. Он успел

увидеть рай и ад, девяносто тысяч раз беседовал с Богом,

пережил еще многое другое и возвратился на землю, когда

постель его еще не остыла, а перевернувшийся при его

восхищении сосуд с водой даже не успел полностью опустеть.

Некоторые считали это возможным благодаря различным

измерениям времени. Султан же утверждал, что это совершенно

невозможно.

Мудрецы уверяли, что для божественной силы возможно все,

но этот аргумент ничуть не удовлетворил монарха.

Известия об этом споре разошлись далеко и дошли наконец до

суфийского шейха Шахамуддина, который тотчас же поспешил во

дворец.

Султан почтительно приветствовал учителя и оказал ему

должное гостеприимство.

- Я вижу, - сказал шейх, - что обе стороны одинаково

далеки от истины. Поэтому я приведу свое доказательство без

всяких предисловий. Предание можно обосновать реальными

фактами, поддающимися проверке, а потому нет нужды прибегать к

голым предположениям или скучной и беспомощной 'логической

аргументации'.

В тронном зале было четыре окна. Шейх приказал открыть

одно из них. Султан выглянул и ужаснулся: вдали на горе он

увидел движущуюся к дворцу несмертную армию.

- Не беспокойтесь, это всего лишь мираж, - сказал шейх. Он

закрыл окно, открыл его снова: видение исчезло.

Когда открыли другое окно, султан в ужасе вскрикнул - весь

город был объят пожаром.

- И это мираж, - напомнил шейх.

Он закрыл окно и открыл его опять - город стоял невредим.

Распахнули третье окно, и султан увидел, что жестокое

наводнение грозит затопить дворец. Но и эта картина исчезла

без следа, когда султан посмотрел в окно еще раз. В четвертом