совет, который получил от своего отца, а тот от
своего, и совет этот гласил: 'Человек может использовать
rnk|jn то, что знает, как использовать'.
Между тем дух, разбуженный толчками, подал голос из своей
медной тюрьмы: 'Сын Адама, кто бы ты ни был, распечатай кувшин
и освободи меня, я
- повелитель джиннов, обладатель чудесных сил'. Помня
завещанный ему совет, юноша осторожно отнес кувшин в пещеру, а
сам отправился на вершину горы к мудрецу.
Он обо всем рассказал мудрому человеку и спросил, как ему
поступить. Мудрец ответил: 'Отец дал тебе правильное
наставление, и ты сам должен убедиться в его правильности, но
прежде тебе необходимо знать, как за это взяться'.
- Так что же мне делать? - спросил юноша.
- Ты, вероятно, уже знаешь, что бы тебе хотелось сделать?
- Единственно чего я хочу, - это освободить джинна и
получить от него волшебное знание или много золота и
изумрудов, словом, все, что может дать джинн.
- А подумал ли ты, что джинн, оказавшись на свободе, может
не дать тебе всего этого или дать, а потом отнять, - ведь у
тебя нет средств сохранить его дары, не говоря уже о том, что
ты не знаешь, какие опасности подстерегают тебя, когда ты
станешь владельцем несметных богатств, ибо 'человек может
использовать только то, что он знает, как использовать'.
- В таком случае, что вы мне посоветуете?
- Придумай, как заставить джинна проявить свои силы.
Испытай его могущество, но прежде найди способ обезопасить
себя. Ищи знание, а не богатство, потому что богатство без
знания бесполезно, и в нем причина всех наших несчастий.
Итак, молодой человек отправился обратно к пещере, где он
оставил кувшин, по дороге размышляя над словами мудреца. И,
поскольку юноша был живой и сообразительный, он быстро
разработал собственный план.
Подняв кувшин, он встряхнул его, и в то же мгновение
раздался ужасающий, хотя и заглушенный металлом голос джинна.
- Во имя Соломона могущественного, мир да будет над ним,
освободи меня, сын Адама!
- Я не верю, что ты тот, за кого себя выдаешь. Может ли
быть, чтобы ты был обладателем столь великого могущества, на
которое притязаешь?
- Ты не веришь мне?! Разве ты не знаешь, что я не умею
лгать?
- Я этого не знаю.
- Но как же мне убедить тебя?
- Можешь ли ты проявить свои силы сквозь стенки сосуда?
- Могу, но с помощью этих сил мне не выбраться на волю.
- Вот и прекрасно. Тогда сделай так, чтобы я узнал истину
о том, о чем я сейчас думаю.
В тот же миг рыбак узнал, откуда произошло изречение,
которое он получил по наследству от деда. Он словно бы
перенесся в прошлое и увидел все, что произошло между его
дедом и джинном, а также осознал, как передать другим людям
способ, которым они могли бы получить от джинна такое же
знание. Еще он понял, что ничего больше он получить от джинна
не сможет. И тогда он поступил так же, как его дед - отнес
кувшин с джинном к морю и забросил его подальше.
С тех пор рыбак не возвращался больше к своему прежнему
ремеслу и всю свою жизнь разъяснял людям опасность попыток
пользоваться тем, чем человек пользоваться не умеет.
Но так как немногим людям попадаются кувшины с джиннами,
его последователи, не зная ни одного мудреца, который мог бы
предостеречь их в подобных случаях, извратили то, что они
называли его 'учением' и без конца повторяли историю своего
основателя. Спустя какое-то время память о нем превратилась в
религию, и последователи рыбака стали выставлять в богатых
храмах, выстроенных специально для этой цели, самые
обыкновенные медные сосуды. Глубоко почитая рыбака, они
старались во всем ему подражать.
Кувшин и сейчас, спустя много столетий, по-прежнему
остается для этих людей святым символом и сокровенной тайной.
Они пытаются любить друг друга, потому что любят древнего
рыбака. И они собираются по определенным дням, и облачаются в
прекрасные одежды, и совершают тщательно разработанный ритуал
в месте, где он некогда обосновался и устроил свое скромное
жилище.
К святому месту толпами стекаются ревностные почитатели.
Неизвестные им ученики того же мудреца живы по сей день; живы
и истинные последователи рыбака. А на дне моря лежит медный
кувшин со спящим джинном.
Эта история в одном из вариантов хорошо знакома читателям
арабских сказок 'Тысяча и одна ночь'.