Идрис Шах

Сказки Дервишей

отдался на волю случая.

В это же время второй человек объяснял своим сторонникам:

'Я взял туфли с собой, потому что оставь я их на улице, они

могли бы возбудить соблазн в душе какого-нибудь человека. Тот,

кто поддался бы искушению и украл их, сделал бы меня

сообщником на страшном суде'. Мудрость и благородство этого

человека привели в восторг всех, кто его слушал.

Но в этот момент третий человек, присутствующий среди них,

который был настоящим мудрецом, воскликнул: 'О слепцы! Пока вы

здесь предавались возвышенным чувствам, развлекая друг друга

примерами благородства, произошло нечто реальное'.

- Что произошло? - спросили все разом.

- Никто не был искушен туфлями, - продолжал мудрец, -

никто не был искушаем туфлями. Предполагаемый грешник не

прошел мимо них. Вместо этого в мечеть вошел другой человек. У

него не было туфель совсем, так что он не мог ни оставить их

снаружи, ни внести их внутрь. Никто не заметил его поведения.

А сам он меньше всего думал о том, какое впечатление он

произведет на тех, кто на него смотрит - или не смотрит. Но

благодаря реальной искренности, его молитвы сегодня, в этой

мечети самым непосредственным образом помогли всем

потенциальным ворам, которые могли или не могли украсть туфли

или которые могли бы исправиться, устояв перед искушением.

Разве вы не поняли еще, что практика благочестия, какой бы

прекрасной она ни была сама по себе, теряет свою ценность,

когда узнаешь о существовании реальных мудрецов?

Это сказание довольно часто приводится. Оно взято из

учений ордена Халватийа ('Затворники'), основанного Умаром-аль-

Халвати, который умер в 1397 году.

В ней иллюстрируется аргумент, общеизвестный среди

дервишей, что те, кто развивает в себе особые внутренние

качества, оказывает большее влияние на общество, чем те, кто

пытается действовать только согласно определенным моральным

принципам. Первые называются 'люди реального действия', а

вторые

- 'те, кто не знает, но играют в знание'.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ХОДИЛ ПО ВОДЕ

Один ограниченный дервиш из религиозно-аскетической школы

прогуливался по берегу реки, размышляя над моральными и

схоластическими проблемами, ибо в школе, к которой он

принадлежал, суфийские учения применялись именно в таком духе.

Сентиментальную религию дервиш принимал за поиски конечной

истины.

Вдруг чей-то громкий голос, донесшийся с реки, прервал его

размышления. Он прислушался и услыхал дервишский призыв. 'Этот

человек занимается бесполезным занятием, - сказал он себе, -

onrnls что неправильно произносит формулу. Вместо того, чтобы

произносить 'йа ха', он произносит 'а йа ха'.

Подумав немного, дервиш решил, что как более внимательный

и прилежный ученик, он обязан научить этого несчастного,

который, хотя и лишен возможности получать правильное указание

(от постоянного учителя), все же изо всех сил, по-видимому,

старается привести себя в созвучие с силой в этих звуках.

Итак, он нанял лодку и поплыл к острову, с которого

доносился голос. На острове в каменной хижине он увидел

человека в дервишской одежде,

время от времени громко повторявшего, все так же неправильно,

посвятительную формулу.

- Мой друг, - обратился к нему первый дервиш, - ты

неправильно произносишь священную фразу. Мой долг сказать тебе

об этом, ибо приобретает заслугу как тот, кто дает совет, так

и тот, кто следует совету. - И он рассказал ему, как надо

произносить призыв.

- Благодарю тебя, - смиренно ответил второй дервиш.

Первый дервиш сел в лодку и отправился в обратный путь,

радуясь, что совершил доброе дело. Ведь кроме всего прочего,

он слышал, что человек, правильно повторяющий священную

формулу, может даже ходить по воде. Такого чуда он ни разу в

своей жизни не видел, но почему-то верил, что оно вполне

возможно.

Некоторое время из тростниковой хижины не доносилось ни

звука, но дервиш был уверен, что его усилия не пропали зря.

И вдруг до него донеслось нерешительное 'а йа' второго

дервиша, который опять по-старому начинал произносить звуки

призыва.

Дервиш начал было размышлять над тем, до чего же все-таки

упрямы люди, как отвердели они в своих заблуждениях, и вдруг

замер от изумления: к нему прямо по воде, как по суху, бежал

второй дервиш. Первый дервиш перестал грести и, как