Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

- Конечно, конечно, - успокоил меня дон Хуан. - Можешь ждать хоть

всю жизнь, но все-таки поторопись.

В тот раз на эту тему больше ничего не было сказано. Вернувшись

домой, я совершенно забыл обо всем этом. И вдруг однажды, сидя на

какой-то лекции, я услышал внутренний властный приказ: искать памятные

события в своей жизни. 'Услышал' - не совсем подходящее слово; это ско-

рее было похоже на удар тока или нервный спазм, который потряс все мое

тело - от макушки до пят.

Я честно взялся за дело. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы

переворошить все переживания моей жизни, которые, по моему мнению, были

важными. Но, осмотрев свою коллекцию, я понял, что имел дело лишь с

идеями, не имевшими абсолютно никакой реальной значимости. Вспомненные

мною события были не более чем абстрактными точками во времени. У меня

возникло чрезвычайно неприятное ощущение, что я пришел в мир только для

того, чтобы действовать, не позволяя себе останавливаться и хоть что-то

чувствовать.

Одним из забытых событий, которые я обязательно хотел вспомнить,

был день моего зачисления в аспирантуру Калифорнийского Университета

Лос-Анджелеса (UCLA). Но, как ни старался, я не мог вспомнить, что я

делал в тот день. С ним не было связано ничего интересного, ничего

особенного - вообще ничего, кроме моей идеи, что этот день должен быть

памятным. Поступив в аспирантуру, я должен был радоваться и гордиться,

но этого не было!

Другим экспонатом моей коллекции был тот день, когда я чуть не

обвенчался с Кэй Кондор. Вообще-то у нее была другая фамилия, но она

изменила ее на Кондор, потому что хотела стать актрисой. Ее козырной

картой было внешнее сходство с Кэрол Ломбард. Тот день был памятным в

моем сознании не столько из-за происходивших событий, сколько потому,

что она была красива и хотела выйти за меня замуж. Она была на голову

выше меня, что делало ее еще интереснее в моих глазах.

Меня волновала мысль о венчании в церкви с высокой женщиной. Я взял

напрокат серый смокинг. Брюки были широковаты для моего роста. Не то

чтобы висели колоколами, но были широковаты, и это очень меня беспокоило.

Кроме брюк, меня раздражало то, что рукава розовой рубашки, которую я

купил специально для этого случая, были на три дюйма длиннее, чем

следовало; мне пришлось воспользоваться резиновыми лентами, чтобы

подтянуть их повыше. А так вообще все шло прекрасно - до того момента,

когда гости и я узнали, что Кэй Кондор передумала и не собирается

приходить на свадьбу.

Будучи очень порядочной молодой леди, она прислала мне через

мотокурьера записку с извинениями. В записке написала, что, не приемля

развода, она не может связать свою судьбу с человеком, который не

разделяет ее взглядов на жизнь. Она напомнила мне, что я всегда хихикал,

произнося фамилию - Кондор, а это было знаком полного неуважения к ее

личности. Она обсудила эту проблему со своей матерью. Обе они очень

любят меня, но не настолько, чтобы ввести в свою семью. Заканчивалась

записка тем, что мы должны набраться смелости и мудрости и расстаться

навсегда.

Состояние моего ума можно было охарактеризовать как 'полное

оцепенение'. Пытаясь вспомнить тот день, я не мог понять, то ли я

испытывал чудовищное унижение, оказавшись дурак дураком перед толпой

людей в своем взятом напрокат сером смокинге и слишком широких брюках,

то ли был сокрушен тем, что Кэй Кондор не выходит за меня замуж.

Это были единственные два события, которые я мог четко выделить.

Примеры довольно жалкие, но, покопавшись, мне удалось найти в них

философский смысл. Кажется, я был человеком, который проходит сквозь

жизнь без единого подлинного чувства, подходя ко всему лишь с

интеллектуальной меркой. Подражая стилю дона Хуана, я придумал себе

такое определение: человек, который изо всех сил старается жить 'как

положено'.