удивительных
открытиях.
Дон Хуан сменил тему разговора и продолжил объяснение фиксации
точки сборки. Он сказал, что при видении точки сборки у детей, которая
постоянно перемещается как бы под воздействием небольших встряхиваний,
легко переходя из одного положения в другое, - старые маги пришли к
выводу, что обычное место точки сборки не присуще ей от природы, а
вырабатывается как привычка. Видя также, что точка сборки фиксирована на
одном месте только у взрослых, они заключили, что с каждым конкретным ее
положением некоторым особым образом связан определенный тип восприятия.
Вследствие длительной привычки этот тип восприятия становится системой
интерпретации чувственных данных.
Дон Хуан указал, что поскольку мы вовлечены в эту систему, будучи
воспитанными в соответствии с ней, мы продолжаем с самого рождения
приспосабливаться к требованиям системы интерпретаций, - системы,
которая вводит нас в жизнь. Поэтому старые маги были совершенно правы в
том, что верили в возможность отказа от нее и непосредственного
восприятия энергии, в результате чего человек становится магом.
Как бы удивляясь, дон Хуан отметил, что так называемое величайшее
достижение нашего общественного воспитания состоит в том, чтобы замкнуть
точку сборки в ее обычном положении. Ведь после того как она замирает в
этом положении, наше восприятие может легко описывать и объяснять то,
что мы ощущаем. Другими словами, с этого момента нас можно легко
заставить воспринимать лишь то, что предполагает система, а не то, что
мы ощущаем в действительности. Он заверил меня, что восприятие людей
однотипно по всему миру, потому что точки сборки у всех представителей
человечества фиксированы одинаково.
Он продолжил рассказывать, отметив, что маги сами убедились во всем
этом, когда видели смещение точки сборки за определенную грань,
приводившее к постижению новых вселенских волокон энергии. При этом то,
что было окончательной реальностью на предыдущих этапах, утрачивало
смысл. Непосредственной причиной этой бессмыслицы является восприятие
органами чувств новых данных, приводящее к тому, что наша система
интерпретации оказывается непригодной для объяснения того, что мы
ощущаем.
- Восприятие без системы интерпретации, конечно же, хаотично, -
продолжал дон Хуан. - Но удивительно, что когда мы считаем, что
полностью утратили ориентиры, наша старая система оживает вновь. Она
приходит нам на помощь и превращает наши бессистемные ощущения в
тщательно упорядоченный новый мир. Это случилось с тобой, когда ты
смотрел на листья мескитового дерева.
- Что на самом деле тогда случилось со мной, дон Хуан?
- В течение некоторого времени твое восприятие было хаотичным. Ты
видел все сразу, и твоя система интерпретации мира не работала. Затем
хаос упорядочился, и ты предстал перед новым миром.
- Мы снова, дон Хуан, вернулись туда, где были раньше. Существует
ли тот мир, или он просто-напросто создан моим умом?
- Мы опять вернулись туда же, и ответ остался тем же. Он существует
в том определенном положении твоей точки сборки. Для того, чтобы
воспринимать его, тебе нужна была гармония с ним, то есть тебе следовало
удерживать точку сборки фиксированной в том положении, что ты и делал. В
результате ты в течение некоторого времени ясно видел этот новый для
тебя мир.
- Могли бы другие воспринимать тот же самый мир?
- Если бы у них было то же положение точки сборки и та же степень
гармонии, - они бы могли. Маги прошлого называли эти действия по
согласованию положения точки сборки и достижению гармонии с миром,
лежащим за пределами обычного, сталкингом восприятия.
- Искусство сталкинга, - продолжал он, - как мы уже говорили,
означает фиксацию точки сборки. Старые маги открыли посредством своей
практики, что как бы ни было важно уметь перемещать точку сборки, еще
важнее быть способным фиксировать ее в новом состоянии, каково бы оно ни
было.
Он объяснил, что если точку сборки не удается зафиксировать, нет
никакой возможности воспринимать гармонично. В таком случае мы будем
воспринимать калейдоскопическую картину несвязанных друг с другом
образов. Вот потому маги прошлого уделяли сталкингу столько же внимания,
сколько и сновидению. Одно искусство не может существовать без другого,
особенно