Карлос Кастанеда

Сила безмолвия (Часть 2)

магам уверенности, в которой они нуждаются для того, чтобы

функционировать так, словно они находятся в мире повседневных дел.

- И как маги решают эту проблему? - спросил я.

- Никто из нас ничего не решает, - ответил он. - дух либо решает ее

за нас, либо не решает. Если он все же делает это, мы находим себя

действующими в мире магов, но не зная как. Вот почему я настаиваю на том,

что с того дня, как я нашел тебя, имеет значение только безупречность.

Маги живут безупречно, и, по-видимому, это приманивает решение. Почему?

Никто не знает.

Дон Хуан некоторое время не говорил ни слова. А затем, словно я

выразил ее, он прокомментировал мысль, которая у меня появилась. Я думал о

том, что безупречность всегда заставляла меня размышлять о религиозной

нравственности.

- Безупречность, как я говорил тебе уже много раз, не является

нравственностью, - сказал он. - она только похожа на нравственность.

Безупречность - это просто наилучшее использование нашего энергетического

уровня. Естественно, она требует умеренности, содержательности, простоты,

невинности, и превыше всего она требует отсутствия самоотражения. Все это

звучит как учебник по монашеской жизни, но это не так.

- Маги говорят, что для того, чтобы располагать духом, и для того,

что они подразумевают под управлением движением точки сборки, им

необходима энергия. Единственной вещью, которая снабжает нас энергией,

является наша безупречность.

Дон Хуан отметил, что, будучи учениками магии, мы не можем

передвигать нашу точку сборки. Иногда, при обычных, хотя и драматических

обстоятельствах, таких, как война, лишения, стресс, утомленность, скорбь,

беспомощность, точки сборки людей испытывают глубокие передвижения. Если

человек найдет себя способным при таких обстоятельствах принять идеологию

мага, говорил дон Хуан, он может без забот увеличить до предела это

естественное движение. И он должен искать и найти экстраординарные вещи

вместо того, чтобы поступать при таких обстоятельствах так, как это обычно

делает человек, страстно мечтая вернуться в обычное состояние.

- Когда движение точки сборки увеличивается до предела, - продолжал

он. - и обычный человек, и ученик в магии становятся магами, поскольку при

увеличении этого движения последовательность разрушается, и никакой ремонт

ей не поможет.

- А как ты увеличил это движение? - спросил я.

- Ограничив самоотражение, - ответил он. - в передвижении точки

сборки или в разрушении своей последовательности нет реальной трудности.

Реальная трудность заключается в обладании энергией. Если есть энергия,

точка сборки перемещается, выдавая невообразимые вещи.

Дон Хуан объяснил, что затруднение человека состоит в том, что он

интуитивно чувствует свои скрытые ресурсы, но не осмеливается использовать

их. Вот почему маги говорят, что состояние человека является контрапунктом

между его глупостью и невежеством. Он сказал, что сейчас людям нужно,

более чем когда-либо, научиться новым идеям, которые имели бы дело

исключительно с их внутренним миром - идеям магов, не социальным идеям, а

идеям, относящимся к встречам человека с неизвестным, к встрече с его

личной смертью. Сейчас, больше чем когда-либо, человек должен научиться

тайнам точки сборки.

Без предисловий и без пауз на обдумывание, дон Хуан начал

рассказывать мне магическую историю. Он сказал, что целый год он был

единственным молодым человеком в доме нагваля Хулиана. Он был настолько

эгоцентричен, что даже не заметил того, что в начале следующего года его

бенефактор привел трех юношей и четырех девушек, которые тоже остались

жить в его доме. Дон Хуан считал этих семерых два или три месяца просто

прислугой и не придавал им значения. Один из молодых людей даже стал его

помощником.

Дон Хуан убеждал нагваля Хулиана завлечь и уговорить их работать на

него без всякой платы. И он даже жалел этих людей за их слепое доверие к

нагвалю Хулиану и жалкую привязанность к каждому и всему в этом доме.

Он чувствовал, что они рождены рабами, и что ему не о чем с ними

разговаривать. Однако он был обязан дружить с ними и давать им советы, не

потому, что он этого хотел, но потому, что нагваль определил это, как

часть его работы. И поскольку они во всем советовались с ним, он просто в