Карлос Кастанеда

Сила безмолвия (Часть 2)

сказать последнее слово, как зверь ринулся на

нас.

Меня больше не надо было убеждать. Я карабкался на отвесную стену,

следуя за дон Хуаном. Визгливый вопль разъяренного животного раздался

прямо под каблуком моей левой ноги. Реактивная сила страха понесла меня по

скользкому откосу в каком-то невероятном полете.

Я достиг вершины раньше дон Хуана. Он даже приостановился от смеха.

Оказавшись в безопасности на вершине скалы, я начал размышлять о том,

что случилось. Дон Хуан не желал ничего обсуждать. Он утверждал, что на

данном этапе моего развития любое движение моей точки сборки по-прежнему

останется тайной. Моим вызовом на начальной стадии моего ученичества,

сказал он, было удержание приобретенного, а не его обоснование - и что в

определенный момент все это приобретет для меня смысл.

Я сказал ему, что все это имеет смысл для меня и в этот момент. Но он

непреклонно повторил, что я смогу объяснить себе знание только тогда,

когда буду считать, что оно имеет для меня смысл. Он настаивал, что для

того, чтобы движение моей точки сборки приобрело смысл, я должен иметь

энергию, чтобы перемещаться из места рассудка в место безмолвного знания.

Он помолчал некоторое время, осмотрев взглядом все мое тело. Затем

дон Хуан, кажется, на что-то решился, и, улыбнувшись, начал говорить.

- Сегодня ты достиг места безмолвного знания, - сказал он убежденно.

Дон Хуан объяснил, что после обеда моя точка сборки двинулась сама по

себе без какого-либо его вмешательства. Я 'намеренно' вызвал движение,

манипулируя своим чувством бытия гигантом, и это заставило мою точку

сборки занять позицию безмолвного знания.

Мне было очень интересно слушать, как дон Хуан пересказывает мое

переживание. Он сказал, что способ говорить о восприятии, достигнутом в

месте безмолвного знания, называется 'здесь и здесь'. Он объяснил, что

когда я рассказывал ему о своем чувстве парения над пустынным чапарелем, я

добавил, что видел и почву, и макушки кустов в одно и то же время. Или,

что я был на том месте, где стоял, и одновременно там, где находился

ягуар. Таким образом я сумел заметить, как тщательно он передвигается,

избегая уколов колючек кактусов. Другими словами, вместо осознания

обычного 'здесь и там', я постигал 'здесь и здесь'.

Его замечания напугали меня. Он был прав. Я не стал ему говорить об

этом, но и не мог признать, что я был в двух местах одновременно. Я не

осмеливался думать в тех терминах, которых не было в его объяснении.

Он повторил, что мне потребуется много времени и энергии, прежде чем

это приобретет для меня смысл. Я был только новичок, мне еще требовалось,

чтобы кто-то контролировал меня. Например, во время моего движения он был

вынужден быстро перемещать свою точку сборки между позициями рассудка и

безмолвного знания для того, чтобы оберегать меня. И это довело его до

изнеможения.

- Скажи мне одну вещь, - сказал я, решив испытать его

рассудительность. - как ты считаешь, этот ягуар пришлый? Ягуары не водятся

в этой местности. Пумы - да, но не ягуары. Как ты это объяснишь?

Прежде чем ответить, он наморщил лоб. Внезапно дон Хуан стал

серьезным.

- Я думаю, что этот ягуар подтверждает твои антропологические теории,

- сказал он торжественным тоном. - очевидно, ягуар следовал по известному

ему торговому пути, который соединяет Чиуауа с Центральной Америкой.

Дон Хуан рассмеялся так громко, что звук его смеха эхом прокатился по

горам. Это эхо обеспокоило меня так же, как немного раньше беспокоил

ягуар. Вернее, не само эхо обеспокоило меня, а тот факт, что я никогда не

слышал эхо ночью. В моем уме оно ассоциировалось только с дневным светом.

Мне потребовалось несколько часов, чтобы вспомнить все детали моего

переживания с ягуаром. В течение этого времени дон Хуан ни разу не

заговорил со мной. Он привалился спиной к скале и спал в сидячем

положении. Немного погодя я уже не замечал, здесь ли он, и попросту

заснул.

Я очнулся от боли в челюсти, так как спал, уперев свое лицо в скалу.

Когда я открыл глаза и попытался соскользнуть вниз с камня, на котором я

лежал, я потерял равновесие и шумно упал на задницу. Дон Хуан выскочил

из-за каких-то кустов и тут же скорчился от смеха.

Становилось поздно, и я громко поинтересовался, сможем ли мы пересечь