Карлос Кастанеда

Сила безмолвия (Часть 2)

нагваль Хулиан.

- В тот раз, - продолжал дон Хуан. - я не оценил его искусства, и

мне, конечно, не понравилось то, что он сделал со мной, но теперь, когда я

думаю об этом, я все больше восхищаюсь им за его превосходный и прямой

способ, которым он поместил меня в позицию безмолвного знания.

Дон Хуан сказал, что из-за чудовищности своего переживания он

совершенно забыл о человеке-чудовище. Он незаметно дошел почти до дверей

нагваля Хулиана, а затем изменил свое настроение и оказался вместо этого у

нагваля Элиаса, который искал уединения. Нагваль Элиас объяснил ему

глубокую последовательность действий нагваля Хулиана.

Нагваль Хулиан с трудом сдерживал свое возбуждение, выслушивая

историю дон Хуана. Он с жаром объяснил дон Хуану, что его бенефактор был

изумительным 'сталкером', это была его ярчайшая черта после практичности.

Его бесконечный поиск касался прагматических взглядов и решений. Его

поведение в тот день на реке было шедевром 'выслеживания'. Он

манипулировал и влиял на каждого. Даже река, казалось, была в его власти.

Нагваль Элиас утверждал, что пока дон Хуан, влекомый течением,

сражался за свою жизнь, река помогла ему понять то, чем был дух. И

благодаря этому пониманию дон Хуан получил возможность войти

непосредственно в безмолвное знание.

Дон Хуан сказал, что, благодаря тому, что он был зеленым юнцом, он

слушал нагваля Элиаса, не вникая в слова, но движимый искренним

восхищением интенсивностью нагваля.

Сначала нагваль Элиас объяснил дон Хуану, что звучание и смысл слов

крайне важен для 'сталкеров'. Слова используются ими, как ключи, чтобы

открывать все, что было закрыто. Следовательно, сталкеры определяют свою

цель прежде, чем пытаются достичь ее. Но сначала они не могут обнаружить

свою истинную цель, поэтому они тщательно описывают вещи, скрывая этим

свой основной удар.

Нагваль Элиас назвал это действие пробуждением 'намерения'. Он

объяснил дон Хуану, что нагваль Хулиан пробудил 'намерение', настойчиво

заявив жителями дома, что он хочет предъявить дон Хуану одним махом и то,

чем является дух, и то, как его определять. Это полнейшая ерунда,

поскольку нагваль Хулиан знал, что духа определить невозможно. То, что он

действительно задумал сделать, было, конечно же, перемещением дон Хуана в

позицию безмолвного знания.

Сделав заявление, которое скрывало его истинную цель, нагваль Хулиан

собрал максимально возможное число людей, превратив их в своих

сознательных и бессознательных соучастников. Каждый из них знал о его

объявленной цели, но никто не знал, что действительно было у него на уме.

Нагваль Элиас верил, что его объяснение вытряхнет дон Хуана из его

невыносимого состояния тотального бунтарства и равнодушия, которое было

совершенно ошибочным. Поэтому нагваль терпеливо продолжал объяснять ему,

что пока он боролся с течением реки, ему удалось достичь третьей точки.

Старый нагваль объяснил, что позиция безмолвного знания была названа

третьей точкой, потому что, прежде чем достичь ее, надо было пройти вторую

точку - место отсутствия жалости.

Он сказал, что точка сборки дон Хуана приобрела достаточную

подвижность для того, чтобы он стал двойным. Это позволило ему быть и в

месте рассудка, и в месте безмолвного знания, либо по очереди, либо

одновременно.

Нагваль рассказал дон Хуану, что его достижение великолепно. Он даже

обнял дон Хуана, словно тот был ребенок. Он не мог остановиться, и все

говорил о том, как дон Хуан, несмотря на то, что он не знал совершенно

ничего - или, может быть, благодаря тому, что он не знал ничего - перевел

свою полную энергию с одного места на другое. Этим нагваль хотел сказать,

что точка сборки дон Хуана получила более благоприятную, естественную

подвижность.

Он сказал дон Хуану, что каждый человек способен на такую

подвижность. Но для большинства из нас это только потенциальная

возможность, мы никогда не используем ее, кроме редких случаев, которые

были вызваны или магами, как, например, переживание, которое имел дон

Хуан, или драматическими естественными обстоятельствами, такими, как

борьба не на жизнь, а на смерть.

Дон Хуан слушал, загипнотизированный звучанием голоса старого