Карлос Кастанеда

Сила безмолвия (Часть 2)

скоростью параллельно, но на

достаточном расстоянии от реки.

Пока он бежал, он взглянул на поток и увидел себя, пытающимся

остаться на плаву. Он хотел крикнуть, хотел приказать себе плыть под

углом, но голоса не было. Его переполняла боль за ту часть себя, которая

находилась в воде. Эта боль послужила мостом между двумя Хуанами Матусами.

Он вдруг снова оказался в воде, плывущим под углом к берегу.

Невероятного ощущения выбора между двумя местами было достаточно,

чтобы уничтожить его страх. Он больше не беспокоился о своей судьбе. Он

свободно мог выбрать или плыть по реке или мчаться по берегу. Но что бы

дон Хуан ни делал, он постоянно двигался к своей цели, либо убегая от

реки, либо подплывая к берегу.

Он вылез на левый берег реки в пяти милях вниз по течению. Дон Хуан

оставался здесь, укрываясь в кустах, около недели. Он ждал, пока не спадет

вода, надеясь перейти реку вброд, и еще он ждал, пока не пройдет его

испуг, и он не станет снова одним целым.

Дон Хуан объяснял случившееся тем, что сильная, выдержанная эмоция

испуга за свою жизнь вызвала движение его точки сборки прямо к месту

безмолвного знания. Поскольку он никогда не обращал внимания на то, что

нагваль Хулиан говорил ему о точке сборки, он не имел представления о том,

что с ним произошло. Его пугала мысль, что он может никогда вновь не стать

нормальным. Но когда он изучил свое разделенное восприятие, он обнаружил

его практическую сторону и нашел, что оно нравится ему. Дон Хуан был

двойным несколько дней. Он мог быть либо одним, либо другим. Или он мог

быть обоими в одно и то же время. Когда он был двумя, вещи становились

смутными, и ни тот ни другой не были эффективными в своей деятельности.

Поэтому он отказался от этого выбора. Но быть одним или другим открывало

для него невообразимые возможности.

Пока дон Хуан поправлялся в кустах, он установил, что одна из его

сущностей была более гибкой, чем другая, и могла покрывать расстояния в

мгновение ока, отыскивая пищу или лучшее место для укрытия. Эта сущность

однажды прокралась в дом нагваля, чтобы посмотреть, беспокоятся ли там о

нем.

Он услышал, как молодые люди оплакивают его, и это было, безусловно,

неожиданно. Он мог бы без конца смотреть на них, так как ему ужасно

нравилась идея побольше узнать, что они думают о нем, но нагваль Хулиан

поймал его и положил всему конец.

Это был единственный случай, когда он действительно испугался

нагваля. Дон Хуан услышал, что нагваль просит его прекратить свои

глупости. Он возник внезапно, черным как смоль, шарообразным объектом

огромного веса и силы. Он схватил дон Хуана. Дон Хуан не знал, как нагваль

схватил его, но это было очень тревожно и болезненно. Он почувствовал

резкую нервную боль в животе и паху.

- Я тут же оказался снова на берегу реки, - сказал дон Хуан,

рассмеявшись. - я встал, перешел вброд недавно обмелевшую реку и

отправился домой.

Он остановился, чтобы спросить меня, что я думаю о его истории. И я

рассказал, что она ужаснула меня.

- Ты мог утонуть в той реке, - сказал я, почти срываясь на крик. -

какую жестокость ты перенес. Нагваль Хулиан, наверное, был сумасшедшим!

- Подожди немного, - возразил дон Хуан. - нагваль Хулиан был

дьявольским, но не сумасшедшим. Он сделал то, что должен был сделать в

своей роли нагваля и учителя. Да, верно, я мог умереть. Но это риск, на

который обречены мы все. Ты же тоже мог быть пожранным ягуаром или умереть

от любой вещи, которую я заставлял тебя выполнять. Нагваль Хулиан был

смелым и внушительным, он брался за все смело и прямо. С ним нельзя было

играть в прятки и толочь попусту слова.

Я признал, что ценность урока несомненна, и все же мне казалось, что

методы нагваля были странными и чрезмерными. Я признался дон Хуану, что

все услышанное мной о нагвале Хулиане беспокоило меня так сильно, что я

составил довольно негативную картину о нем.

- А я думаю, что ты боишься, что однажды я брошу тебя в реку и

заставлю носить женскую одежду, - сказал он и начал смеяться. - вот почему

ты не одобряешь нагваля Хулиана.

Я признал, что он прав, а он заверил меня, что у него нет стремления

имитировать методы его бенефактора, поскольку они у него не срабатывают.

Дон Хуан сказал, что он такой же безжалостный, но не такой же практичный,