Карлос Кастанеда

Сила безмолвия (Часть 1)

она была в то время, когда я переживал событие,

которое вспомнилось мне.

- Не упусти ни одной детали, - предупредил он. Это произошло много

лет назад. В то время дон Хуан и я находились в городе Чиуауа в Северной

Мексике в высокогорной пустыне. Я сопровождал его, поскольку эта местность

была богата медицинскими травами, которые он собирал. С антропологической

точки зрения эта местность вызвала во мне огромный интерес. Не так давно

археологи нашли здесь остатки того, что они считали крупным,

доисторическим местом торговли. Они предполагали, что торговый пункт,

стратегически расположенный на перепутье, был эпицентром коммерции между

торговыми путями, которые соединяли американский юго-запад с Южной

Мексикой и Центральной Америкой.

Я несколько раз был в этой плоской, высокогорной пустыне, и это

укрепляло мое убеждение, что археологи правы, делая вывод, что это

естественное перепутье. Я, конечно же, прочитал дон Хуану целую лекцию о

влиянии этого перепутья в доисторическом распространении культурных

традиций на северо-американский континент. В то время я сильно

интересовался развитием магии среди индейцев американского юго-запада,

Мексики и Центральной Америки, как системы убеждений, которая передавалась

по торговым путям, и которая привела к созданию, на определенном

абстрактном уровне, вида доколумбийского прединдеанизма.

Естественно, дон Хуан громко смеялся каждый раз, когда я излагал свои

теории.

Событие, которое мне вспомнилось, началось в середине дня. После

того, как я и дон Хуан собрали два небольших мешка очень редкостных

медицинских трав, мы устроили привал и сели на вершине огромного валуна.

Но перед тем, как двинуться назад к месту, где я оставил свою машину, дон

Хуан предложил поговорить об искусстве 'выслеживания'. Он сказал, что

окружающая обстановка очень подходит для объяснения его сложностей, но

чтобы понять их, мне следует сначала войти в повышенное сознание.

Я попросил, чтобы он, перед тем, как сделать это, объяснил мне еще

раз, чем в действительности было повышенное сознание.

Дон Хуан, проявляя огромное терпение, начал разъяснять повышенное

сознание в терминах движения точки сборки. Пока он говорил, я понял

шутливость своей просьбы. Я знал все, что он говорил мне. Тогда я заявил

ему, что на самом деле не нуждаюсь в объяснении этого вопроса, но он

сказал, что объяснения никогда не бывают лишними, поскольку они

отпечатываются в нас для немедленного или более позднего использования,

или помогают нам подготовить свой путь достижения безмолвного знания.

Когда я попросил его более подробно рассказать о безмолвном знании,

он тут же ответил, что безмолвное знание является главной позицией точки

сборки, что много лет назад оно было естественной позицией людей, но по

причинам, которые невозможно определить, точка сборки людей вышла из этого

особого места и заняла новое положение, известное как 'рассудок'.

Дон Хуан отметил, что эта новая позиция характерна не для каждого

человека. Точки сборки большинства из нас расположены не прямо в точке

рассудка, а в ее непосредственной близости. То же самое было и в случае

безмолвного знания - не каждый человек имел точку сборки прямо в таком

положении.

Он сказал, что 'место отсутствия жалости', будучи другой позицией

точки сборки, предшествует безмолвному знанию, также как другая позиция

точки сборки, называемая 'местом озабоченности', предшествует рассудку.

Я не находил ничего неясного в этих скрытых заявлениях. По мне, они

объясняли самих себя. Я понимал все, что он говорил, и в то же время

ожидал его обычного удара по моим лопаткам, который бы заставил меня войти

в повышенное сознание. Но удара все не было, и я придерживался понимания

того, о чем он говорил, на самом деле не осознавая факта, что я уже

понимаю все. Чувство легкости, принятия вещей само собой разумеющимися,

которое соответствовало моей обычной сознательности, оставалось со мной, и

я не интересовался моей способностью понимать.

Дон Хуан пристально взглянул на меня и порекомендовал мне лечь вниз

лицом на вершину круглого камня, расставив ноги и руки, как лягушка.

Я пролежал около десяти минут, основательно расслабившись и почти

засыпая, пока не был вытряхнут из своей дремоты звуком тихого, шипящего