Карлос Кастанеда

Сила безмолвия (Часть 1)

согласны, что видели такие же события, что и я. Когда я обратился к

своему приятелю-пациенту, он рассказал мне, что чувствовал операцию как

тупую, постоянную боль в животе и палящее ощущение в правом боку.

Обо всем этом я рассказал дон Хуану и даже отважился выдвинуть

циничное объяснение. Я сказал ему, что полумрак комнаты, по моему мнению,

идеально подходил для всех проявлений ловкости рук, которой и объяснялось

зрелище внутренних органов, вынутых из брюшной полости, и промывание их в

спиртной жидкости. Эмоциональный шок, вызванный внушительным трансом

целительницы, который я воспринимал как надувательство - помог создать

атмосферу почти религиозной веры.

Дон Хуан тут же заметил, что это циничное мнение, а не циничное

объяснение, так как оно не объясняет того факта, что мой приятель

действительно выздоровел. Потом дон Хуан предложил другую точку зрения,

основанную на знании мага. Он объяснил, что событие опирается на тот

замечательный факт, что целительница могла передвигать точки сборки

определенного числа людей в ее публике. Единственным надувательством -

если это можно называть надувательством - было то, что число людей,

находящихся в комнате, не должно было превышать числа, с которым она могла

справиться.

Но впечатляющий транс и сопутствующая театральность, по его мнению,

были или хорошо продуманными приемами, которыми целительница пользовалась

для ловли внимания присутствующих, или бессознательными маневрами,

подсказанными самим духом. Чем бы они ни были, это были наиболее уместные

средства, с помощью которых целительница могла способствовать развитию

единства мышления, необходимого для устранения сомнений из умов

присутствующих людей и введения их в состояние повышенного сознания.

Когда она разрезала тело кухонным ножом и вынимала внутренние органы,

это не было ловкостью рук, подчеркнул дон Хуан. Это были настоящие

события, которые, протекая в повышенном сознании, находились за пределами

повседневного здравого смысла.

Я спросил дон Хуана, как целительнице удавалось перемещать точки

сборки тех людей, не дотрагиваясь до них. Он ответил, что сила

целительницы, дар или колоссальное достижение, служили как проводник духа.

Точки сборки передвигал дух, а не целительница, сказал он.

- Я объяснил тебе тогда, хотя ты не понял ни слова, - продолжал дон

Хуан. - что искусство целительницы и сила очищали умы присутствующих от

сомнений. Совершая это, она могла позволить духу перемещать их точки

сборки. Когда же точки перемещались, становилось возможным все. Они

входили в область, где чудеса банальны.

Он категорически утверждал, что целительница определенно была магом,

и что если я попытаюсь вспомнить операцию, я найду, что она была

безжалостна с людьми вокруг нее, и особенно с пациентом. Я повторил ему,

что с легкостью могу вспомнить весь ход операции. Я помню, как высота и

тон ровного, женственного голоса целительницы внезапно изменились, когда

она вошла в транс, и слышался дребезжащий, низкий мужской бас. Этот голос

сообщил, что дух воина доколумбийской эпохи овладел телом целительницы.

После сообщения осанка целительницы резко изменилась. Она стала одержимой.

Она, по-видимому, абсолютно не сомневалась в себе и провела операцию с

полной уверенностью и непоколебимостью.

- Словам 'уверенность' и 'непоколебимость' я предпочитаю слово

'безжалостность', - заявил дон Хуан, а затем продолжил. - эта целительница

была безжалостной, создавая надлежащую обстановку для вмешательства духа.

Он утверждал, что события, такие, как эта операция, трудно объяснимы,

хотя на самом деле они очень просты. Они трудны, когда мы по собственному

настоянию размышляем о них. Если же о них не думать, все встанет на свои

места.

- Но это действительно абсурдно, дон Хуан, - сказал я.

Я напомнил ему, что он требовал серьезности размышления от всех своих

учеников, и даже критиковал своего учителя за то, что тот не был хорошим

мыслителем.

- Конечно, я настаиваю, чтобы каждый, кто находится рядом со мной,

размышлял ясно и понятно, - ответил он. - и я объясняю каждому, кто

захочет меня выслушать, что единственный способ думать ясно и понятно

заключается в том, чтобы не думать вообще. Я очень прошу тебя понять это

отрицание магов.