Карлос Кастанеда

Дар орла (Часть 2)

не останется никого, кто помог бы мне

сместить уровни сознания. Она добавила, что мы с доньей Соледад еще

встретимся опять в мире повседневной жизни. Тогда я повернулся к донье

Соледад и попросил вывести меня из моего потворства себе. Я сказал ей,

что если это ей не удастся, то пусть она убьет меня. Я не хочу жить в

путах своей рассудительности.

- Неправильно так говорить, - сказала Флоринда. - Мы - воины, а у

воинов в уме только одна мысль - их свобода. Умереть и быть съеденным

орлом - это не вызов. С другой стороны, проскочить мимо орла и стать

свободным - исключительная доблесть.

15. Оперенный змей.

Закончив все, что было определено правилом, дон Хуан со своей

партией воинов были готовы к своей конечной задаче - покинуть мир

повседневной жизни. Все, что оставалось Горде, другим ученикам и мне -

это быть свидетелями их ухода. Оставалась только одна проблема - что

делать с учениками. Дон Хуан сказал, что они должны были бы уйти

вместе с ним, влившись в их группу, но они не были готовы. Те реакции,

которые они проявили, пытаясь пересечь мост, продемонстрировали ему, в

чем были их слабости.

Дон Хуан сказал, что выбор его бенефактора ожидать годами, прежде

чем собрать партию воинов, был мудрым выбором и дал положительные

результаты, тогда как его собственное решение быстро свести меня с

женщиной-нагваль и моей группой чуть не оказалось для нас фатальным. Я

понял, что он говорит это не как выражение сожаления, а как

подтверждение свободы воина выбирать и принимать свой выбор. Более

того, он сказал, что серьезно думал, не последовать ли примеру своего

бенефактора и что если бы он так сделал, то довольно скоро обнаружил

бы, что я не такой же нагваль, как он сам, и никто другой, кроме меня,

не продвинулся бы дальше этой точки. Пока же Лидия, Роза, Бениньо,

Нестор и Паблито имеют серьезные недостатки; Горде и Жозефине нужно

время, чтобы усовершенствовать себя; только с Соледад и Элихио все было

в порядке, поскольку они пожалуй, были даже лучше подготовлены, чем

воины его собственной группы. Дон Хуан добавил, что теперь девяти из

них придется принять свои счастливые или несчастливые обстоятельства и

без сожалений и отчаивания или похлопывания друг друга по спине

превратить свое проклятие или благословление в живой вызов.

Дон Хуан указал, что не все у нас является неудачей, - та

небольшая роль, которую мы играли среди его воинов, была полным

триумфом, поскольку правило подходило к каждому из моей партии, кроме

меня. Я полностью согласился с ним. Начиная с женщины-нагваль, все

было таким, как предписывало правило. Она имела выдержку и контроль;

она была на войне и в то же время в покое; без всякой внешней

подготовки она справлялась и вела всех одаренных воинов дона Хуана,

даже несмотря на то, что они были вдвое старшее. Эти мужчины и женщины

признавали, что она была копией другой женщины-нагваль, которую они

- 162 -

знали. Она в совершенстве воспроизводила каждую из женщин-воинов, а

следовательно, она могла воспроизводить также тех пятерых женщин,

которых дон Хуан нашел для моей партии, потому что они были копией

старших женщин. Лидия была как Гермелинда, Жозефина - как Зулейка,

Роза и Горда - как Нелида, а Соледад - как Делия. Мужчины тоже были

копиями воинов дона Хуана: Нестор был копией Висенте, Паблито -

Хенаро, Бениньо - Сильвио Мануэля, а Элихио был подобен Хуану Туме.

Правило действительно было голосом всеохватывающей силы, которая

сплавила этих людей в однородное целое. Лишь благодаря странному

повороту судьбы они были оставлены беспризорными, без вожака, который

нашел бы для них проход в другое сознание. Дон Хуан сказал, что всем

членам моей партии придется войти в другое сознание самостоятельно и

что он не знает, каковы их шансы, потому что это зависит от каждого из

них в отдельности. Он безупречно помог каждому, поэтому его дух

свободен от огорчений и заботы, а его ум свободен от пустых

рассуждений. Все, что ему осталось сделать, так это показать нам

прагматически, что это значит - пересечь параллельные линии внутри

самого себя.

Дон Хуан сказал мне, что в лучшем случае я смогу помочь только