Карлос Кастанеда

Дар орла (Часть 1)

ее. Он рассматривал это знание как продукт своего рода

всеиндейский. Его предположение относительно происхождения этого

знания было то, что в какое-то время в мире индейцев, задолго до

завоевания, ожило искусство управления вторым вниманием. Оно,

вероятно, развивалось в течение тысячелетий без всяких помех и

развилось до такой точки, что потеряло свою силу.

Практики того времени не могли испытывать надобности в контроле и,

таким образом, не имея препятствия, второе внимание, вместо того, чтобы

становиться сильнее, становилось слабее в силу своей возросшей

- 101 -

усложненности. Затем явились испанские завоеватели и своей

превосходящей технологией уничтожили индейский мир. Дон Хуан сказал,

что его бенефактор был убежден, что лишь горстка этих воинов выжила,

смогла вновь собрать свое знание и изменить свою тропу. Все, что дон

Хуан и его бенефактор знали о втором внимании, было лишь

реставрированной версией, новой версией, которая имеет встроенные

ограничения, потому что она выковывалась в условиях жесточайшего

угнетения.

10. Партия воинов нагваля

Когда дон Хуан решил, что мне пришло время впервые столкнуться с

его воинами, он изменил у меня уровень осознания, затем он дал мне ясно

понять, что он сам никак не будет влиять на то, как меня встретят. Он

предупредил меня, что если они решат меня избить, то он не сможет их

остановить. Они могут делать все, что хотят, только не могут меня

убить. Он вновь и вновь подчеркивал, что воины его партии являются

точной копией тех, что были у его бенефактора, с тем исключением, что

некоторые женщины более свирепы, а все мужчины уникальны и

могущественны, поэтому моя первая встреча с ними может походить на

падение вниз головой.

Я был встревожен и нервничал с одной стороны, но с другой меня

одолевало любопытство. У меня в уме бешено сменяли друг друга мысли,

главным образом о том, как будут выглядеть эти воины.

Дон Хуан сказал, что у него есть выбор: или направить меня на

запоминание ритуала, как было сделано с ним самим, или сделать встречу

предельно произвольной. Он ожидал знака, чтобы решить, какой выбор

принять. Его бенефактор делал нечто подобное, только он настоял, чтобы

дон Хуан научился ритуалу раньше, чем показался знак. Когда дон Хуан

открыл свои мечты о том, как он будет спать с четырьмя женщинами, его

бенефактор истолковал это как знак, избрал ритуал и кончил тем, что

торговался, как свиноторговец, из-за жизни дона Хуана.

В моем случае дон Хуан хотел получить знак прежде, чем он научит

меня ритуалу. Этот знак пришел, когда мы с доном Хуаном проезжали

пограничный городок в Аризоне и полицейский остановил машину.

Полицейский решил, что я незаконно въехавший иностранец. Лишь после

того, как я показал ему свой паспорт, который он заподозрил в подделке,

и другие документы, он разрешил мне ехать дальше. Все это время дон

Хуан находился на переднем сиденье рядом со мной, и полицейский не

уделил ему ни одного взгляда. Он был занят только мной. Дон Хуан

решил, что этот случай и есть тот знак, которого он ждал. Его

интерпретацией было то, что для меня будет очень опасно привлекать к

себе внимание, и он заключил, что мой мир должен быть миром совершенной

простоты и открытости. Сложный ритуал и помпезность должны быть в

данном случае изъяты. Он заметил, однако, что минимальное соблюдение

ритуальных правил будет в порядке вещей при моем знакомстве с его

воинами. Я должен начать с приближения к ним со стороны юга, потому что

именно в этом направлении идет непрекращающийся поток энергии.

Жизненная сила течет к нам с юга и оставляет нас, уходя на север.

Он сказал, что единственный вход в мир нагваля идет с юга и что ворота

образованы двумя женскими воинами, которые будут приветствовать меня и

позволят мне пройти, если они того захотят.

Он привел меня к дому на окраине городка в Центральной Мексике.

Когда мы приблизились к нему пешком со стороны юга, я увидел двух

- 102 -

массивных индианок, стоящих в полутора метрах от дверей дома, стоя на

твердой, спекшейся почве грунтовой дороги.