Карлос Кастанеда

Дар орла (Часть 1)

чувств, которые она не старается объяснять. Я

подталкивал ее, а потом прямо потребовал, чтобы женщины попробовали

вспомнить сообща, что все-таки случилось с нами на той стороне моста.

Каждая из них могла вспомнить только вопли остальных.

Трое Хенарос оставались в стороне, и в наше объяснение они не

вступали. Я спросил у Нестора, не имеет ли он хоть какого-нибудь

представления о том, что же все-таки произошло. Его бесстрастным

ответом было, что все находится где-то вне его понимания.

Тогда я пришел к единственному решению. Мне показалось, что

единственной открытой для нас дорогой было пересечь этот мост. Я

предложил им вернуться обратно к мосту и перейти через него. Мужчины

- 53 -

согласились немедленно. Женщины - нет. Истратив все свои доводы, я в

конце концов вынужден был толкать и тащить Лидию, Розу и Жозефину.

Горда не была расположена идти, но, казалось, она была заинтересована

происходящим. Она шла рядом, не помогая мне тащить женщин. Хенарос

поступали так же. Они нервно посмеивались над моими попытками

справиться с сестричками, но и пальцем не шевельнули, чтобы помочь мне.

Так мы дошли до той точки, где останавливались ранее. Там я внезапно

почувствовал, что слишком слаб, чтобы удержать троих женщин. Я заорал

на Горду, чтобы она мне помогла. Она сделала полуискреннюю попытку

схватить Лидию. Но тут группа распалась, и все, кроме Горды стали

пробираться, спотыкаться, отдуваясь, к безопасности улицы. Мы с Гордой

остались как бы приклеенные к мосту, не имея сил идти вперед и не желая

возвращаться.

Горда прошептала мне на ухо, что мне следует совсем не бояться,

так как это я ждал их на той стороне моста. Она добавила, что убеждена

в том, что я знаю, что являлся помощником Сильвио Мануэля, но не смею

открыть это никому.

Тут мое тело охватила неконтролируемая ярость. Я чувствовал, что

Горда не должна соваться, делая такие замечания или испытывая подобные

чувства. Я схватил ее за волосы и крутанул. В высшей точке своего гнева

я спохватился и остановился. Я извинился и обнял ее. Мне на помощь

пришла трезвая мысль. Я сказал, что мне действует на нервы быть

руководителем. Напряжение по мере нашего продвижения становится все

более острым. Она со мной согласилась. Она твердо держалась за свою

интерпретацию, что Сильвио Мануэль и я были чрезвычайно близки, и когда

мне напоминали о моем хозяине, я ответил яростью. Хорошо, что она

сказала, что я должен о ней заботиться, а то бы, наверное, я сбросил ее

с моста.

Мы повернули назад. Остальные были на безопасном расстоянии от

моста, глядя на нас с откровенным страхом. Казалось, превалировало

очень странное состояние безвременья. Словно мы были выброшены из

привычного потока времени. Вокруг нас совсем не было людей. Мы должны

были пробыть на мосту самое малое пять минут, и ни один человек не

только не пересек за это время мост, но даже не показался нигде.

Затем, совершенно внезапно, люди опять стали двигаться вокруг нас, как

всегда бывает в такое деловое время суток.

Не говоря ни слова, мы прошли назад на площадь. Все мы ощущали

опасную слабость. У меня было даже смутное желание задержаться в городе

еще немного, но мы сели в машину и поехали на восток, к атлантическому

побережью. Мы с Нестором вели машину по очереди, останавливаясь только

для того, чтобы заправиться и поесть, пока не достигли Вера-крус. Этот

городок был для нас нейтральной зоной. Я там был только однажды, а

другие вообще никогда не бывали. Горда считала, что такой незнакомый

город является подходящим местом, чтобы сбросить старую оболочку. Мы

остановились в отеле, и там они приступили к разрыванию на лоскутки

своих старых одежд. Волнение нового города творило чудеса с их моралью

и самочувствием.

Наша следующая остановка была в городе Мехико. Мы остановились

около парка Аламеда, там же, где я когда-то останавливался с доном

Хуаном. В течение двух дней мы были совершенными туристами. Мы делали

покупки и посещали столько туристских мест, сколько возможно. Женщины

выглядели просто поразительно. Бениньо купил в магазине, где

продавались заложенные и невостребованные вещи, фотоаппарат. Аппаратом