эта стена не
свела меня с ума. Я видела ее хоть с закрытыми, хоть с открытыми
глазами. Я думала, что эта стена преследует меня.
На минуту Жозефина потеряла свое естественное оживление. Взгляд
отчаяния появился в ее глазах. Я видел такой взгляд у людей, которые
проходили через психиатрический стресс. Я поспешил предложить ей
съесть рогалик. Она тотчас же успокоилась и начала его есть.
- Что ты обо всем этом думаешь, Нестор? - Спросил я.
- Я боюсь, - сказал он мягко.
- Ты что-нибудь помнишь?
Он отрицательно потряс головой. Движением бровей я задал тот же
вопрос Паблито и Бениньо. Они также покачали головами, говоря 'нет'.
- 48 -
- А как ты, Роза? - Спросил я.
Роза подскочила, услышав, что я обращаюсь к ней. Она, казалось,
потеряла способность разговаривать. Она держала сладкий рогалик в руке
и пристально на него смотрела, как будто определяя, что с ним следует
делать.
- Конечно, она помнит, - сказала Жозефина, смеясь. - Но она до
смерти перепугалась. Разве вы не видите, что она даже глазами и ушами
писается.
Жозефина, казалось, считала свое заявление великолепной шуткой.
Она согнулась от смеха пополам и уронила на землю рогалик. Она подняла
его, обтерла и съела.
- Сумасшедшие едят все, - сказала она, похлопывая меня по спине.
Нестору и Паблито, казалось, было неудобно за паясничанье Жозефины.
Паблито же был доволен. В его глазах светилось восхищение. Он потряс
головой и прищелкнул языком, как бы не в силах поверить в такое
великолепие.
- Пойдем к дому, - подтолкнула нас Жозефина. - Я расскажу вам там
всякое.
Я сказал, что нам надо подождать Горду и Лидию. К тому же было еще
слишком рано беспокоить ту очаровательную даму, которая в этом доме
жила. Паблито сказал, что уже бывал в этом городе по своим плотницким
делам и знает дом, где проезжих кормят обедом. Жозефина не хотела
ждать. Ей было все равно, идти к дому или есть.
Я высказался за завтрак и попросил Розу зайти в церковь и позвать
Горду и Лидию, но Бениньо вызвался галантно подождать их, а затем
отвести к месту завтрака. Очевидно, он тоже знал, где оно находится.
Паблито не повел нас туда прямо. Вместо этого, по моей просьбе, он
сделал большой крюк. На окраине города был большой мост, и я хотел его
осмотреть. Я видел его из машины в тот день, когда приезжал сюда с
Гордой. Его структура была, видимо, колониальной. Мы взошли на мост и
затем внезапно остановились на середине его. Я спросил человека,
который там стоял, очень ли старый этот мост. Он сказал, что видит его
всю жизнь, а ему уже за пятьдесят. Я думал, что этот мост лишь для меня
одного имеет столь притягательную силу, но, наблюдая за другими,
вынужден был заключить, что на них он воздействует тоже. Нестор и Роза
тяжело дышали, им не хватало воздуха. Паблито схватился за Жозефину.
Она тоже, в свою очередь, цеплялась за меня.
- Ты что-нибудь помнишь, Жозефина? - Спросил я.
- Этот дьявол, Сильвио Мануэль, находится на той стороне моста, -
сказала она, показывая на противоположный берег в каких-нибудь десяти
метрах от нее.
Я посмотрел в глаза Розе, и она утвердительно кивнула головой,
прошептав, что однажды она уже пересекала этот мост в великом страхе и
что на том конце что-то ждало ее, чтобы сожрать.
Оба мужчины не были помощниками. Они смотрели на меня в полном
замешательстве. Каждый сказал, что он без всяких причин очень боится.
Я должен был согласиться с ними. Я чувствовал, что за все деньги в
мире не соглашусь пересечь ночью этот мост. Я не знал, почему.
- Что ты еще помнишь, Жозефина? - Спросил я.
- Сейчас мое тело очень напугано, - сказала она. - Я больше ничего
не могу вспомнить. Этот дьявол, Сильвио Мануэль, всегда находится в
темноте. Спроси у Розы.
Движением головы я попросил Розу говорить. Она три-четыре раза
утвердительно кивнула головой, но не смогла произнести ни слова.
Напряжение, которое я сам испытывал, было беспричинным, но реальным.
- 49 -
Все мы стояли на этом мосту, на самой его середине, неспособные сделать
ни одного шага в том направлении, которое указывала Жозефина. Наконец
Жозефина перехватила инициативу и повернула назад. Мы пошли назад в
центр города. Паблито привел