Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

чтобы сделать тебя стоящим этого знания. Ты

действовал хорошо. Теперь я расскажу тебе объяснение магов.

Он опять сделал паузу, потер щеки и поиграл языком внутри рта, как бы

ощупывая зубы.

- Я собираюсь рассказать тебе о тонале и нагвале, - сказал он и

взглянул на меня пронзительно.

Это был первый раз за время нашего знакомства, чтобы он использовал эти

два термина. Я был смутно знаком с ними из антропологической литературы о

культурах центральной Мексики. Я знал, что тональ считается своего рода

сторожевым духом, обычно животным, которого ребенок получал при рождении и с

которым он был связан интимными узами до конца своей жизни. Нагваль - было

название, дававшееся животному, в которое маг мог превращаться, или же тому

магу, который практиковал такие превращения.

- Это мой тональ, - сказал дон Хуан, потерев руками грудь.

- Твой костюм? - Моя личность. Он похлопал по груди, по коленям по

ребрам. - Мой тональ - все это.

Он мне объяснил, что каждое человеческое существо имеет две стороны,

два отдельных существа, две противоположные стороны, которые становятся

действующими в момент рождения. Одна называется 'тональ', другая -

'нагваль'. Я рассказал ему, что антропологи знали об этих двух концепциях.

Он позволил мне говорить, не прерывая.

- Ну, что бы ты там ни думал или знал о них, это чистая чепуха, -

сказал он. - я основываю это заявление на том факте, что то, что я тебе

говорю о тонале и нагвале, не могло быть сказано тебе раньше. Любой идиот

знал бы, что ты ничего об этом не знаешь, потому что, чтобы познакомиться с

этим, тебе следует быть магом, а ты не маг. Или тебе нужно было бы говорить

об этом с магом, а ты не говорил. Поэтому отбрось все то, что ты слышал об

этом раньше, потому что это неприложимо.

- Это было только замечанием, - сказал я. Он поднял брови с комическим

жестом.

- Твои замечания неуместны, - сказал он. - на этот раз мне нужно твое

нераздельное внимание, поскольку я собираюсь познакомить тебя с тоналем и

нагвалем. Маги имеют особый и уникальный интерес к этому знанию. Я бы

сказал, что тональ и нагваль находятся исключительно в сфере людей знания. В

твоем случае это заслонка, которая закрывает все то, чему я тебя обучал.

Поэтому я ожидал до сих пор, чтобы заговорить о них.

- Тональ - это животное, которое охраняет человека. Я бы сказал,

пожалуй, что это хранитель, который может быть представлен как животное, но

это не важный момент.

Он улыбнулся и подмигнул мне. - Теперь я использую твои собственные

слова, - сказал он.

- тональ - это общественное лицо. Он засмеялся, я полагаю, при виде

моего замешательства.

- Тональ является по праву защитником, хранителем. Хранителем, который

большей частью превращается в охранника.

Я путался со своим блокнотом. Я старался уделять внимание тому, что он

говорит. Он засмеялся и скопировал мои нервные движения.

- Тональ - это организатор мира, - продолжал он. - может быть лучшим

способом описания его монументальной работы будет сказать, что на его плечах

покоится задача приведения хаоса мира в порядок. Но будет чрезмерным

заявлять, как это делают маги, что все то, что мы знаем как люди, является

работой тоналя.

В данный момент, например, все, что участвует в попытке найти смысл в

нашем разговоре, является твоим тоналем. Без него были бы только

бессмысленные звуки и гримасы, и ты не понял бы ничего из того, что я

говорю.

Скажу далее, что тональ является хранителем, который охраняет нечто

бесценное, нас самих. Поэтому врожденным качеством тоналя является быть

консервативным и ревнивым относительно своих действий. А поскольку его

деяния являются самой что ни на есть важнейшей частью нашей жизни, то не

удивительно, что он постепенно изменяется в каждом из нас из хранителя в

охранника.

Он остановился и спросил меня, понял ли я. Я автоматически

утвердительно кивнул головой, и он улыбнулся с видом недоверия.

- Хранитель мыслит широко и все понимает, - объяснил он. - охранник, с

другой стороны, бдительный, узко мыслящий и большей частью деспот. Скажу

далее, что тональ во всех нас был превращен в мелочного и деспотичного

охранника в то время, как он должен бы быть широко мыслящим хранителем.