Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

начинать. У меня не было ни малейшего представления относительно того,

что он от меня хочет, поэтому я просто расслабился. Когда я смотрел на воду,

я заметил бурунчики на противоположной стороне. Бессознательно я остановил

свои несфокусированные глаза на них. Медленное течение заставляло их

дрожать. Вода имела окраску пустынной почвы. Я заметил, что складки вокруг

бурунчиков были похожи на развилки или овраги на гладкой поверхности. В

какой-то момент эти складки стали гигантскими, и вода превратилась в гладкую

плоскую охристую поверхность, а затем через доли секунды я крепко спал или

может быть я вошел в состояние восприятия, для которого у меня нет

параллели. Самым подходящим описанием этого было бы сказать, что я заснул и

увидел очень ясный сон.

Я чувствовал, что могу продолжать оставаться в этом состоянии

бесконечно, если захочу. Но я намеренно закончил его, включив свой

внутренний диалог. Я раскрыл глаза. Я лежал на соломенной циновке, дон Хуан

был в нескольких футах от меня. Мой сон был настолько великолепен, что я

начал рассказывать ему его. Он сделал мне знак молчать. Длинной веточкой он

указал на две длинные тени, которые какие-то сухие ветки пустынного чапараля

отбрасывали на землю. Конец его прутика прошелся по очертаниям одной из

теней, как бы рисуя ее. Затем он перепрыгнул к другой тени и сделал то же

самое. Тени были примерно по тридцать сантиметров длиной и по три шириной.

Они находились в двенадцати-пятнадцати сантиметрах одна от другой. Движения

прутика выбили мои глаза из фокуса, и я обнаружил, что смотрю раскошенными

глазами на четыре тени. Внезапно две тени в середине слились в одну и

создали необычайное ощущение глубины. В тени, образовавшейся таким образом,

была какая-то необъяснимая округлость и объем. Она почти походила на

призрачную трубу, круглую балку какой-то неизвестной субстанции. Я знал, что

мои глаза раскошены, и тем не менее они казались сфокусированными на одном

месте. Поле зрения на этом месте было кристально ясным. Я мог двигать

глазами не нарушая картины.

Я продолжал наблюдать, но оставался при этом настороженным. Я ощутил

любопытный порыв отступиться и погрузиться в наблюдаемую сцену. Что-то в

том, что я наблюдал, казалось, тянуло меня. Но что-то внутри меня пробилось

на поверхность, и я начал полусознательный диалог. Почти мгновенно я осознал

окружающее в мире повседневной жизни.

Дон Хуан наблюдал за мной. Он, казалось, был озадачен. Я спросил его,

все ли в порядке, но он не ответил, а помог мне сесть. Только тогда я

сообразил, что лежу на спине, глядя в небо, а дон Хуан склонился у меня над

лицом.

Моим первым порывом было рассказать ему, что я в действительности видел

тени на земле в то время, как смотрел на небо, но он приложил мне руку ко

рту. Некоторое время мы сидели в молчании. У меня не было мыслей. Я

испытывал редкое ощущение мира, покоя, а затем совершенно внезапно я

почувствовал непреодолимое желание подняться и пойти поискать в чапарале

дона Хенаро.

Я сделал попытку заговорить с доном Хуаном, он вздернул подбородок и

сжал губы, как молчаливая команда не говорить. Я попытался организовать свои

ощущения разумным образом, но моя тишина мне так нравилась, однако, что я не

захотел трудиться над логическими соображениями.

После минутной паузы я опять почувствовал повелительную нужду встать и

пойти в кусты. Я пошел по тропинке. Дон Хуан шел позади меня, как если бы я

был вожаком.

Мы шли около часа. Я преуспел в том, что оставался без всяких мыслей.

Затем мы пришли к склону холма. Дон Хенаро был там, сидя вблизи вершины

каменной скалы. Он приветствовал меня с большим воодушевлением и вынужден

был кричать свои слова. Он находился примерно в пятнадцати метрах от земли.

Дон Хуан усадил меня и сел рядом. Дон Хенаро объяснил, что я нашел то место,

где он прятался, потому что он направлял меня звуком, который издавал. Когда

он произнес свои слова, я сообразил, что действительно слышал какой-то звук,

который считал звоном в ушах. Казалось, он имел внутреннее происхождение,

зависел от состояния тела и был ощущением звука столь неопределенного, что

был вне области сознательных оценок и интерпретаций. Я считал, что в руке у

дона Хенаро находится маленький инструмент. С того места, откуда я смотрел,