Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

неоднократно

разговаривал с тобой в той манере, в которой он сам бы говорил со мной.

Хенаро человек знания. Самый чистый из всех их. Его поступки неуязвимы. Он

вне обычных людей и вне магов. Его дубль - это выражение его радости и его

юмора. Таким образом он, пожалуй, не сможет использовать его для создания

или разрешения ординарных ситуаций. Насколько я знаю, дубль это сознание

нашего состояния как светящихся существ. Он может делать все, что угодно и

тем не менее он предпочитает быть ненавязчивым и мягким.

- Моей ошибкой было ввести тебя в заблуждение заимствованными словами.

Мой учитель был не способен производить те эффекты, которые создает Хенаро.

Для моего учителя, к несчастью, некоторые вещи были так же, как и для тебя,

только сказками о силе.

Я почувствовал себя обязанным отстаивать свою точку зрения. Я сказал,

что говорил в гипотетическом смысле.

- Не существует гипотетического смысла, когда ты говоришь о мире людей

знания. Человек знания, пожалуй, не может действовать по отношению к

окружающим людям каким-либо вредным образом. Гипотетически или как бы там ни

было иначе.

- Но что если окружающие люди замышляют что-то против его безопасности

и здоровья. Может ли он тогда использовать своего дубля для собственной

защиты?

Он щелкнул языком в неодобрении. - Что за невероятное насилие в твоих

мыслях, - сказал он.

- никто не может замышлять против безопасности и здоровья человека

знания. Он видит, поэтому он предпримет шаги, чтобы избежать всего

подобного.

- Хенаро, например, предпринял рассчитанный риск, встречаясь с тобой.

Однако нет ничего такого, что ты мог бы сделать, угрожающее его

безопасности. Если что-то такое есть, то его видение даст ему знать.

Наконец, если есть в тебе что-либо врожденно вредное для него, и его видение

не может до этого добраться, тогда это его судьба, и ни Хенаро, ни кто

другой не сможет избежать этого. Так что, как видишь, человек знания все

контролирует, не контролируя ничего.

Мы помолчали. Солнце почти коснулось верхушек густых высоких кустов с

западной стороны дома. До захода солнца еще оставалось около двух часов.

- Почему ты не позовешь Хенаро? - спросил дон Хуан невзначай.

Мое тело подпрыгнуло. Моей первоначальной реакцией было бросить все и

бежать к машине. Дон Хуан расхохотался. Я сказал ему, что не нуждаюсь в том,

чтобы доказывать что-либо самому себе, и что я вполне удовлетворен тем, что

разговариваю с ним. Дон Хуан не мог перестать смеяться. Наконец он сказал,

что это позор, что дон Хенаро не может насладиться такой великолепной

сценой.

- Видишь ли, если тебе не интересно позвать Хенаро, то мне интересно, -

сказал он решительным тоном. - мне нравится его компания.

Во рту у меня появился ужасно кислый привкус. Капли пота побежали у

меня с бровей и с верхней губы. Я хотел что-нибудь сказать, но сказать было

действительно нечего.

Дон Хуан бросил на меня долгий изучающий взгляд. - Давай, - сказал он.

- воин всегда готов. Быть воином это не значит просто желать им быть. Это

скорее бесконечная битва, которая будет длиться до последнего момента нашей

жизни. Никто не рождается воином. Точно так же, как никто не рождается

разумным существом. Мы сами себя делаем тем или другим. Подтянись, я не

хочу, чтобы Хенаро увидел тебя таким дрожащим.

Он поднялся и прошелся взад-вперед по чистому полу веранды. Я не мог

остаться бесстрастным. Моя нервозность была настолько интенсивной, что я не

мог больше писать и вскочил на ноги.

Дон Хуан заставил меня бежать на месте, обратясь лицом к западу. Он

заставлял меня делать такие же движения ранее в различных обстоятельствах.

Идея состояла в том, чтобы извлечь силу из сгущающихся сумерек, подняв руки

к небу с расставленными пальцами как веер, а затем сжимать их с силой, когда

руки находятся в средней точке между горизонтом и зенитом.

Упражнение подействовало, и я почти сразу успокоился и подтянулся.

Однако я не мог не удивиться тому, что случилось со 'старым мной', который

никогда не мог расслабиться настолько полно, выполняя эти простые и

идиотские движения.

Я хотел сконцентрировать все свое внимание на той процедуре, которой

дон Хуан, без сомнения, последует, чтобы вызвать дона Хенаро. Я ожидал