Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

действие мира магов, будет смеяться над ним.

Он был прав в своей оценке моего настроения. Я действительно был

озабочен и испуган. Мы отправились в длинную прогулку. Понадобилось

несколько часов, чтобы мои чувства успокоились. Прогулка с ним дала мне

более хорошее самочувствие, чем если бы он попытался разговором развеять мою

мрачность.

Мы вернулись к его дому в конце дня. Я был голоден. Поев, мы уселись на

его веранде. Небо было чистым, дневной свет навевал покой, я хотел

разговаривать.

- Я несколько месяцев чувствовал себя не в своей тарелке, - сказал я. -

было что-то очень пугающее в том, что делали вы с доном Хенаро в последний

раз, когда я здесь был.

Дон Хуан ничего не сказал. Он поднялся и обошел вокруг веранды.

- Я должен поговорить об этом, - сказал я. - это ставит меня в тупик, и

я не могу перестать размышлять об этом.

- Ты боишься? - спросил он. Я не боялся, но был ошеломлен, перегружен

тем, что я увидел и услышал. Дыры в моем рассудке были такими гигантскими,

что я должен был или чинить их или выбросить свой рассудок совершенно.

Мои замечания рассмешили его. - Не выбрасывай пока что свой рассудок, -

сказал он. - не время для этого. Хотя это и произойдет, но я не думаю, что

сейчас как раз тот момент.

- Нужно ли мне пытаться найти объяснение тому, что случилось?

- Конечно, - ответил он. - это твой долг - успокоить свой ум. Воины

выигрывают свои битвы не потому, что они бьются головой об стенку, а потому

что они берут эти стены. Они не преуменьшают их.

- Как же я могу перепрыгнуть через эту? - спросил я. - Рассматривать

все таким образом, - сказал он, садясь рядом со мной. - Есть три рода плохих

привычек, которыми мы пользуемся вновь и вновь, когда встречаемся с

необычными жизненными ситуациями. Во-первых, мы можем отрицать то, что

происходит или произошло, и чувствовать, что этого как бы вообще никогда не

было.

Это путь фанатика. Второе - мы можем все принимать за чистую монету,

как будто мы знаем, что происходит. Это путь набожного человека. Третье - мы

можем приходить в замешательство перед событием, потому что мы и не можем

его отбросить, и не можем чистосердечно принять. Это путь дурака. Твой путь

- есть четвертый: правильный - путь воина. Воин действует так, как если бы

никогда и ничего не случалось, потому что он ни во что не верит. И однако

же, он принимает все за чистую монету. Он принимает, не принимая, и

отбрасывает, не отбрасывая. Он никогда не чувствует себя знающим и в то же

время он никогда себя не чувствует так, как если бы никогда ничего не

случалось. Он действует так, как будто он в полном контроле, даже хотя у

него может быть сердце ушло в пятки. Если действуешь таким образом, то

замешательство рассеивается. Мы долгое время молчали. Слова дона Хуана были

для меня подобны бальзаму.

- Могу я говорить о доне Хенаро и его дубле? - спросил я. - Это зависит

от того, что ты хочешь сказать о нем, - ответил он. - ты хочешь

индульгировать в том, что ты в замешательстве?

- Я хочу индульгировать в объяснениях, - сказал я. - я в замешательстве

потому, что не смел прийти тебя увидеть и не мог поговорить о своих

затруднениях и сомнениях с кем-либо.

- Разве ты не говоришь со своими друзьями? - Я говорю, но как они могут

мне помочь?

- Я никогда не думал, что тебе нужна помощь. Ты должен культивировать

чувство, что воин не нуждается ни в чем. Ты говоришь, что тебе нужна помощь.

Помощь в чем? У тебя есть все необходимое для того экстравагантного

путешествия, которым является твоя жизнь. Я пытался научить тебя тому, что

реальным опытом должен быть человек, и что то, что важно, так это быть

живым. Жизнь - маленькая прогулка, которую мы предпринимаем сейчас, жизнь

сама по себе достаточна, сама себя объясняет и заполняет.

Воин понимает это и живет соответственно. Поэтому можно сказать, без

предвзятости, что опыт всех опытов - это быть воином.

Казалось, он ждал, что я что-нибудь скажу. Я секунду колебался. Я хотел

тщательно подобрать слова.

- Если воину нужно утешение, - продолжал он. - он просто выбирает

любого и выражает этому человеку все детали своего замешательства. В конце

концов воин не ищет того, чтобы его поняли или помогли. Говоря, он просто