Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

критериев, чтобы судить о размерах, у

меня было ощущение, что ее длина была около фута.

Дон Хуан подчеркнул, что только чувства здесь идут в счет. Он сказал,

что мои чувства, которые настроили то состояние существа предмета, которое я

видел.

- По твоему описанию и по твоим чувствам я могу заключить, что твой

друг должен быть очень красивым человеком, - сказал он. Я был озадачен его

словами.

Он сказал, что грибовидные образования были существенной формой

человеческих существ, когда маг 'видит' их на большом расстоянии. Но когда

маг прямо смотрит на человека, которого он 'видит', то человеческие качества

проявляются как яйцевидное образование светящихся волокон.

- Ты не был лицом к лицу со своим другом, - сказал он, - поэтому он

показался тебе грибом.

- Почему это так, дон Хуан? - Никто не знает. Просто это тот способ,

каким люди являются в этом особом виде 'видения'. Он добавил, что каждая

черта в грибовидном образовании имеет особое значение, что для начинающего

невозможно точно истолковать, что и что значит.

Затем у меня было озадачившее меня воспоминание. Несколькими годами

ранее в состоянии необычной реальности, вызванном приемом психотропных

растений, я испытал или ощутил, глядя на водный поток, что ко мне плыли

пузырьки, которые заглатывали меня. Те золотые пузырьки, которые я только

что видел, летели ко мне и охватывали меня точно таким же образом.

Фактически я мог сказать, что и те и другие пузырьки имели одинаковую

структуру и одинаковый паттерн.

Дон Хуан выслушал мои комментарии без интереса. - Не трать свою силу на

мелочи, - сказал он. - ты имеешь дело с бесконечностью тем. Движением руки

он указал в сторону чапараля.

- Если ты превратишь это величие в разумность, то ничего из этого не

получишь. Здесь окружающее нас - сама вечность. И заниматься тем, чтоб

уменьшать ее до управляемой чепухи, не только глупо, но и вредно.

Затем он настоял на том, чтобы я попытался 'увидеть' другого человека

из круга моих знакомых. Он сказал, что когда видение закончится, я должен

постараться раскрыть глаза сам и пробиться на поверхность до полного

осознания окружающего.

Я добился успеха в том, чтоб удержать вид другой грибообразной формы,

но в то время, как первая была желтоватая и небольшая, вторая была

беловатой, крупнее и более плотной.

К тому времени, как мы закончили разговор о тех двух формах, которые я

'видел', я позабыл о 'бабочке в кустах', которая настолько меня занимала

совсем недавно до этого. Я сказал дону Хуану, что меня удивляет, что я

способен с такой легкостью отбрасывать нечто действительно необыкновенное.

Казалось, я стал не тем лицом, которого я знал всегда.

- Не понимаю, почему ты устраиваешь из этого такой шум, -сказал дон

Хуан.

- Всегда, когда диалог прекращается, мир разрушается и необычные грани

нас самих выходят на поверхность, как если бы они где-то содержались под

усиленной охраной наших слов. Ты такой, какой ты есть, потому что ты

говоришь это себе.

После короткого отдыха дон Хуан попросил меня продолжать 'вызывать'

друзей. Он сказал, что важным пунктом здесь является постараться 'видеть'

так много раз, как только возможно для того, чтобы установить мостик для

чувства.

Я вызвал тридцать двух человек по очереди. После каждой попытки он

требовал тщательного и детального описания всего, что я ощутил в своем

видении. Однако, он изменил эту процедуру когда я стал более удачливо

выполнять ее. Судя по тому, что я останавливал внутренний диалог на

несколько секунд, и потому, что я восстанавливал обычную деятельность без

всякого перехода, я заметил это изменение в то время как мы обсуждали

окраску грибовидных образований. Он уже указал на то, что окраска, как я ее

называл, была не окраской, а сиянием различной интенсивности. Я уже

собирался описать желтоватое сияние, которое только что видел, когда он

прервал меня и точно описал, что именно я 'видел'. Начиная с этого момента,

он описывал содержание каждого видения не так, как если бы он понял, что я

сказал, но как если бы он 'видел' его сам. Когда я попросил его

прокомментировать это, он просто отказался говорить об этом вообще.

К тому времени, как я закончил вызывать тридцать двух человек, я