Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

жизни я уже больше

не испытывал того захватывающего страха, который я испытывал когда-то. Но

что мое тело содрогается от испуга при одной мысли о том, что находится там

в темноте.

- Там есть только знание, - сказал он как само собой разумеющееся. -

знание пугающее, правда. Но если воин принимает пугающую природу знания, то

он отбрасывает то,что оно пугает.

Странный ворчащий звук раздался снова. Он казался ближе и громче. Я

внимательно слушал. Чем больше внимания я ему уделял, тем более трудно было

определить его природу. Он не походил на крик птицы или крик животного.

Оттенок каждого воркующего звука был богатым и глубоким. Некоторые звуки

производились в низком ключе, другие - в высоком. Они имели ритм и особую

длительность. Некоторые были длинными. Я слышал их как отдельные звуковые

единицы. Другие были короткими и сливались вместе, словно звуки пулеметной

очереди.

- Бабочки являются глашатаями или лучше сказать стражами вечности, -

сказал дон Хуан после того, как звук прекратился. - по какой-то причине, или

может быть вообще без всякой причины, они являются хранителями золотой пыли

вечности.

Метафора была для меня незнакомой. Я попросил объяснить ее.

- Бабочки несут пыль на своих крыльях, - сказал он. - темно-золотую

пыль. Эта пыль является пылью знания.

Его объяснение сделало метафору еще более смутной. Я некоторое время

раздумывал, пытаясь наилучшим образом подобрать слова для вопроса, но он

начал говорить вновь.

- Знание - это весьма особая вещь, - сказал он. - особенно для воина.

Знание для воина является чем-то таким, что приходит сразу, поглощает его и

проходит.

- Но какая связь между знанием и пылью на крыльях бабочек? - спросил я

после долгой паузы.

- Знание приходит, летя как крупицы золотой пыли, той самой пыли ,

которая покрывает крылья бабочек. Поэтому для воина знание похоже на прием

душа, или нахождение под дождем из крупиц темно-золотой пыли.

Так вежливо, как я только мог, я заметил, что его объяснения смутили

меня еще больше. Он засмеялся и заверил меня в том, что говорит вполне

осмысленные вещи, разве что мне мой рассудок не позволяет хорошо себя

почувствовать.

- Бабочки были близкими друзьями и помощниками магов с незапамятных

времен. Я не касался этого предмета раньше, потому что ты не был к нему

готов.

- Но как может быть пыль на их крыльях знанием? - Ты увидишь.

Он положил руку на мой блокнот и сказал, чтобы я закрыл глаза и замолк,

ни о чем не думая. Он сказал, что зов бабочки чапараля поможет мне. Если я

уделю ему внимание, то он расскажет мне о необычных вещах. Он подчеркнул,

что не знает, каким образом будет установлена связь между мной и бабочкой.

Точно так же он не знает, каковы будут условия этой связи. Он велел мне

чувствовать себя легко и уверенно и верить моей личной силе.

После первоначального периода беспокойства и нервозности я добился

того, что замолчал, мои мысли стали уменьшаться в количестве до тех пор,

пока ум не стал совершенно чистым. Когда я стал более спокоен, звуки в

пустынном чапарале, казалось, включились.

Странный звук, который по словам дона Хуана производила бабочка,

появился вновь. Он воспринимался как ощущение в моем теле, а не как мысль в

уме. Я увидел, что он не является угрожающим или злым. Он был милым и

простым. Он был похож на зов ребенка. Он вызвал воспоминание о маленьком

мальчике, которого я когда-то знал. Длинные звуки напомнили мне о его

круглой белой головке, короткое стаккато звуков - о его смехе. Очень сильное

чувство охватило меня, и все же в голове у меня не было мыслей. Я чувствовал

беспокойство в своем теле. Я не мог больше оставаться сидеть и соскользнул

на пол на бок. Моя печаль была так велика, что я начал думать. Я взвесил

свою боль и печаль и внезапно оказался в самой гуще внутренних споров о

маленьком мальчике. Воркующий звук исчез. Мои глаза были закрыты. Я услышал,

как дон Хуан поднялся, а затем почувствовал, как он помогает мне сесть.

Разговаривать мне не хотелось. Он тоже не говорил ни слова. Я слышал его

движения рядом со мной и открыл глаза. Он встал передо мной на колени и

рассматривал мое лицо, держа около него лампу. Он велел мне положить руки на

живот, а затем поднялся, пошел на кухню и принес воды. Часть ее он плеснул

мне в лицо, а остальное дал выпить.