Карлос Кастанеда

Сказка о силе (Часть 1)

бабочка? - спросил я. - Я ничего другого не имею в виду, -

ответил он. - бабочка есть бабочка. Я думал, что к настоящему времени со

всеми твоими достижениями у тебя будет достаточно силы, чтобы 'видеть'.

Вместо этого ты мельком заметил человека. А это не было истинным 'видением'.

С самого начала моего ученичества дон Хуан ввел концепцию 'видения',

как особой способности, которую можно развить, и которая позволит

воспринимать 'истинную' природу вещей.

За несколько лет нашей связи у меня развилось мнение, что то, что он

имеет в виду под 'видением', является интуитивным восприятием вещей, или же

способностью понимать что-то сразу, или, возможно, способностью насквозь

видеть человеческие поступки и раскрывать скрытые значения и мотивы.

- Я могу сказать, что сегодня вечером, когда ты встретился с бабочкой,

ты наполовину смотрел, наполовину видел, - продолжал дон Хуан.

-в этом состоянии, хотя ты и не был полностью самим собой, как

обычно,ты, тем не менее, смог находиться в полном сознании, чтобы управлять

своим знанием мира.

Дон Хуан остановился и взглянул на меня. Сначала я не знал, что

сказать.

- Как я управлял своим знанием мира? - спросил я. - Твое знание мира

сказало тебе, что в кустах можно найти только подкрадывающихся животных или

людей, прячущихся за листвой. Ты удержал эту мысль и естественно тебе

пришлось найти способ сделать мир таким, чтобы он отвечал этой мысли.

- Но я совсем не думал, дон Хуан. - Тогда не будем называть это

думанием. Скорее это привычка иметь мир таким, чтобы он всегда

соответствовал нашим мыслям, когда он не соответствует, мы просто делаем его

соответствующим. Бабочки, такие большие, как человек, не могут быть даже

мыслью. Поэтому для тебя то, что находилось в кустах, должно было быть

человеком.

- Такая же вещь случилась и с койотом. Твои старые привычки определили

природу этой встречи также. Что-то произошло между тобой и койотом. Но это

не был разговор. Я сам бывал в такой переделке. Я тебе рассказывал, что

однажды я говорил с оленем. Теперь ты разговариваешь с койотом. Но ни ты, ни

я никогда не узнаем,что на самом деле имело место в этих случаях.

- Что ты мне говоришь, дон Хуан? - Когда объяснение магов стало ясным

для меня, уже было слишком поздно узнавать, что именно сделал для меня

олень. Я сказал, что мы разговаривали, но это было не так. Сказать, что

между нами произошел разговор, это только способ представить все таким

образом, чтобы я смог об этом говорить. Олень и я что-то делали, но в то

время, когда это имело место, мне нужно было заставлять мир соответствовать

моим идеям, совершенно так же, как это делал ты. Так же, как ты, я всю свою

жизнь разговаривал. Поэтому мои привычки взяли верх и распространились на

оленя. Когда олень подошел ко мне и сделал то, что он сделал, то я был

вынужден понимать это как разговор.

- Это объяснение магов? - Нет это мое объяснение тебе. Но оно не

противоречит объяснению магов. Его заявление бросило меня в состояние

умственного возбуждения. На некоторое время я забыл о крадущейся бабочке и

даже забыл записывать. Я попытался перефразировать его заявление, и мы ушли

в длинное обсуждение рефлексирующей природы нашего мира. Мир, согласно дону

Хуану, должен соответствовать его описанию. Это описание отражает себя.

Другим моментом его разъяснения было то, что мы научились соотносить

себя с нашим описанием мира в терминах того, что я назвал 'привычки'. Я ввел

то, что считал более всеобъемлющим термином 'намеренность' - свойство

человеческого сознания посредством которого соотносятся с объектом или

намереваются иметь этот объект в таком именно виде.

Наш разговор вызвал крайне интересное рассуждение. Будучи рассмотренным

в свете объяснений дона Хуана, мой 'разговор' с койотом приобретал новые

черты. Я действительно намеренно вызвал 'диалог', поскольку я никогда не

знал другого пути намеренной коммуникации. Я также преуспел в том, чтобы

заставить его отвечать описанию, соответственно которому коммуникация

происходит через диалог. И, таким образом, я заставил описание отразиться.

Я испытал момент огромного подъема. Дон Хуан засмеялся и сказал, что

быть до такой степени тронутым словами, это другой аспект моей глупости. Он

сделал комический жест разговора без звуков.