Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы (Часть 1)

Он улыбался, и единственное,

что пришло мне в голову, это спросить у него, как он узнал,

что я здесь.

Он сказал, что Нестор и Бениньо были принуждены

вернуться ввиду очень необычного предчувствия, которое

заставило их бежать день и ночь без передышки. Нестор пошел

в их собственный дом выяснить, нет ли там чего-нибудь

такого, что объяснило бы ощущение, которое двигало ими.

Бениньо пошел в городок к Соледад, а он сам пришел к дому

девушек.

- Ты попал в десятку, Паблито, - сказала ла Горда и

засмеялась.

Паблито не ответил. Он свирепо посмотрел на нее.

- Я готов дать голову на отсечение, что ты намерева-

ешься вывести меня из себя, - сказал он очень гневно.

- Не борись со мной, Паблито, - спокойно сказала ла

Горда.

Паблито повернулся ко мне и извинился, а затем добавил

очень громким голосом, словно хотел, чтобы кто-то еще в доме

услышал его, что он принес с собой свой собственный стул,

чтобы сидеть на нем, и что он может ставить его, где ему

заблагорассудится.

- Здесь вокруг нет никого, кроме нас, - мягко сказала

ла Горда и фыркнула от смеха.

- Я в любом случае внесу свой стул, - сказал Паблито. -

ты ничего не имеешь против, маэстро?

Я взглянул на ла Горду. Она дала мне едва заметный

утвердительный знак кончиком своей ноги.

- Вноси его. Вноси все, что хочешь, - сказал я.

Паблито вышел из дома.

- Они такие все, - сказала ла Горда, - все трое.

Спустя минуту Паблито вернулся, неся на плечах

необычный на вид стул. Форма стула совпадала с очертаниями

его спины, так что когда он нес его на спине в перевернутом

положении, он был похож на рюкзак.

- Можно мне поставить его? - спросил он меня.

- Конечно, - ответил я, отодвигая скамейку, чтобы

освободить место.

- Он засмеялся с деланной непринужденностью.

- Разве ты не Нагваль? - спросил он меня, а затем

взглянул на ла Горду и добавил: 'или ты должен ожидать

распоряжений?'

- Я Нагваль, - сказал я шутливо, чтобы ублажить его.

Я чувствовал, что он ищет повод для ссоры с ла Гордой;

она, должно быть, тоже почувствовала это, потому что

извинилась и вышла в заднюю часть дома.

Паблито поставил свой стул и медленно обошел вокруг

меня, словно исследуя мое тело. Затем он взял свой узкий, с

низкой спинкой стул в одну руку, развернул его и сел,

заложив руки за спинку стула, что позволяло ему сидеть на

нем с максимальным удобством. Я сел напротив него. Его

настроение совершенно переменилось в тот момент, когда ла

Горда ушла.

- Я должен попросить у тебя прощения за свое поведение,

- Сказал он, улыбаясь. - но мне нужно было отделаться от

этой ведьмы.

- Неужели она такая плохая, Паблито?

- Можешь не сомневаться в этом.

Чтобы переменить тему, я сказал ему, что он выглядит

прекрасным и процветающим.

- Ты сам выглядишь очень прекрасно, маэстро, - сказал

- Какого черта ты называешь меня 'маэстро'? - спросил я

шутливым тоном.

- Ситуация изменилась, - ответил он. - мы находимся в

новых условиях, и свидетель говорит, что ты теперь маэстро,

а свидетель не может ошибаться. Но он сам расскажет тебе всю

эту историю. Он скоро будет здесь и он будет рад видеть тебя

снова. Я думаю, что он уже, должно быть, ощутил, что ты

здесь. Когда мы возвращались обратно, все мы ощущали, что

ты, наверное, уже в пути, но никто из нас не ощутил, что ты

уже прибыл.

Тут я сказал ему, что приехал с единственной целью -

увидеть его и Нестора, что они - единственные два человека в

мире, с которыми я мог бы поговорить о нашей последней

встрече с доном Хуаном и доном Хенаро и что я больше всего

нуждаюсь в том, чтобы рассеять неопределенность, которую

вызвала во мне эта последняя встреча.

- Мы связаны друг с другом, - сказал он. - я сделаю

все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Ты знаешь это.

Однако, я должен предостеречь тебя, что я не такой сильный,

каким бы ты хотел меня видеть. По-видимому, было бы лучше,

если бы мы не разговаривали вообще. Но с другой стороны -

если мы не поговорим, мы никогда ничего не поймем.

Тщательным и обдуманным образом я сформулировал свой

вопрос. Я объяснил, что мое рациональное затруднение

коренится в одной-единственной проблеме.

- Скажи мне, Паблито, - сказал я, - мы действительно