Мне потребовалась вся моя сила, чтобы успокоить тебя.
Сестры были беспомощны. Они проиграли. Им грозила гибель. А
ты был яростным и неистовым. Ты изменял цвет прямо перед
нами дважды. Один цвет был таким неистовым, что я боялась,
что ты убьешь меня тоже.
- Какой это был цвет, Горда?
- Белый, какой же еще. Дубль - белый, желтовато-белый,
как солнце.
Я уставился на нее. Ее улыбка была совсем незнакомой
для меня.
- Да, - продолжала она. - мы являемся кусочками солнца.
Именно поэтому мы - светящиеся существа. Но наши глаза не
могут видеть эту светимость, т.к. она очень тусклая. Только
глаза мага могут в и д е т ь ее, а это случается только
после целой жизни борьбы.
Ее откровение было для меня полным сюрпризом. Я
попытался привести в порядок свои мысли, чтобы задать самый
подходящий вопрос.
- Нагваль говорил тебе когда-нибудь что-нибудь о
солнце? - спросил я.
- Да, все мы подобны солнцу, но очень-очень тусклому.
Наш свет чересчур слабый, но, как бы то ни было, это свет.
- Но может быть он говорил, что солнце является
Нагвалем? - настаивал я упорно.
Ла Горда не ответила. Она произвела серию непроизво-
льных шумов своими губами. По-видимому, она соображала, как
ответить на мой вопрос. Я ожидал, готовый записать все это.
После длинной паузы она выползла из пещеры.
- Я покажу тебе свой тусклый свет, - сказала она, как
само собой разумеющееся.
Она пошла к центру узкой лощины впереди пещеры и села
на корточки. Отсюда, где я находился, я не мог видеть, что
она делает, так что я тоже был вынужден выбраться из пещеры.
Я стоял на расстоянии 10-12 футов от нее. Она засунула руки
под юбку, все еще сидя на корточках. Внезапно она встала. Ее
руки были неплотно сжаты в кулаки, она подняла их над
головой и щелкнула пальцами, открывая. Я услышал резкий
лопающийся звук и увидел искры, вылетающие из пальцев. Она
снова сжала свои ладони и затем щелкнула ими, открывая, и из
них вырвался другой залп гораздо больших искр. Она присела
на корточки и еще раз залезла под юбку. Она, казалось,
что-то вытаскивала из своего лона. Она повторила пальцами
щелкающие движения, когда подняла руки над головой, и я
увидел побеги длинных светящихся волокон, вылетающих из ее
пальцев. Я должен был наклонить голову вниз, чтобы видеть их
на фоне уже темного неба. Они выглядели, как длинные тонкие
нити красноватого цвета. Спустя некоторое время они угасали
и исчезали.
Она присела на корточки снова, а когда позволила своим
пальцам открыться, от них эманировала самая удивительная
серия светов. Небо наполнилось толстыми лучами света. Это
было увлекательное зрелище. Оно меня поглотило, мои глаза
застыли. Я не обращал внимания на ла Горду. Я смотрел на
света. Я услышал внезапный выкрик, который заставил меня
взглянуть на нее как раз вовремя, чтобы увидеть, как она
ухватилась одной из линий, которые она создала и выпустила,
за самую верхушку каньона. Она висела так мгновение, подобно
темной гигантской тени на фоне неба, а затем опустилась на
дно лощины рывками или небольшими скачками или как если бы
она сползла вниз по лестнице на брюхе.
Внезапно я увидел, что она стоит передо мной. Я не
осознал, что упал на свой зад. Я встал. Она промокла от пота
и задыхалась, пытаясь отдышаться. Она долго не могла
говорить. Она начала трястись на месте. Я не осмеливался
коснуться ее. Наконец она, по-видимому, успокоилась
достаточно, чтобы заползти обратно в пещеру. Она отдыхала
несколько минут.
Ее действия были такими быстрыми, что мне едва хватило
времени, чтобы оценить то, что случилось. В момент ее
демонстрации я ощущал невыносимую щекочущую боль в области
сразу под пупком. Я сам не затрачивал никаких физических
усилий и тем не менее, я тоже запыхался.
- Я думаю, что время идти на наше свидание, - сказала
она, переводя дыхание. - мой полет открыл нас обоих. Ты
ощутил мой полет в своем животе, это значит, что ты открыт и
готов встретить четыре силы.
- О каких четырех силах ты говоришь?
- О четырех олли Нагваля и Хенаро. Ты уже видел их. Они
устрашающие. Сейчас они высвободились из горлянок Нагваля и
Хенаро. Ты слышал одного из них вокруг дома Соледад в
прошлую ночь. Они ожидают тебя. В момент, когда наступит
темнота дня, они бывают неудержимы. Один из них