Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы (Часть 2)

магом, ты

покинешь этот мир около этого времени.

- Элихио также шел по другому пути, по пути, о котором

никто из нас не знает. Мы встретились с ним как раз перед

его уходом. Элихио был самым удивительным сновидцем. Он был

таким хорошим, что Нагваль и Хенаро обычно брали его с

собой, проходя через трещину, и он имел силу, чтобы

выдержать это, словно это были пустяки. Он даже не

запыхался. Нагваль и Хенаро дали ему последний толчок с

помощью растений силы. Он имел контроль и силу, чтобы

управиться с этим толчком. И это то, что послало его туда,

где он теперь находится.

- Хенарос сказали мне, что Элихио прыгнул вместе с

Бениньо. Верно это?

- Конечно. К тому времени, когда Элихио должен был

прыгнуть, его второе внимание уже пребывало в том, другом

мире. Нагваль сказал, что твое тоже было там, но что для

тебя это был кошмар, потому что ты не имеешь контроля. Он

сказал, что его растения силы скособочили тебя, они

заставили тебя прорваться через твое внимание тоналя и

доставили тебя прямо в сферу твоего второго внимания.

Нагваль не давал Элихио растения силы вплоть до самого

конца.

- Нагваль никогда не говорил этого. Он думал, что ты

был опасно ненормальным, но это не имеет ничего общего с

растениями силы. Он сказал, что оба твои внимания с трудом

поддаются контролю. Если ты сможешь победить их, ты будешь

великим воином.

Я хотел, чтобы она рассказала больше мне на эту тему.

Она положила руку на мой блокнот и сказала, что нам

предстоит очень напряженный день и нам нужно запасти

энергию, чтобы выдержать его. Поэтому мы должны зарядить

себя энергией с помощью солнечного света. Она сказала, что

ситуация требует, чтобы мы принимали солнечный свет левым

глазом. Она начала медленно двигать свою голову из стороны в

сторону, мельком глядя прямо на солнце через свои

полуприкрытые глаза.

Через минуту к нам присоединились Лидия, Роза и

Жозефина. Лидия села справа от меня, Жозефина села рядом с

ней, а Роза - рядом с ла Гордой. Все они прислонились спиной

к столбам. Я находился в середине ряда.

Был ясный день. Солнце стояло как раз над удаленной

цепью гор. Они стали двигать головы с совершенной

синхронностью. Я присоединился к ним и у меня возникло

ощущение, что я тоже синхронизировал свои действия с их. Они

продолжали делать это в течение примерно минуты, а затем

остановились. У всех них были одеты шляпы, полями которых

они пользовались для защиты своих лиц от солнечного света,

когда они не купали в нем свои глаза. Ла Горда дала мне

одеть мою старую шляпу.

Мы сидели там около получаса. В течение этого времени

мы повторяли это упражнение бесчисленное число раз. Я

собрался было делать отметку в своем блокноте каждый раз, но

ла Горда очень небрежно отшвырнула мой блокнот за пределы

досягаемости.

Лидия внезапно встала, бормоча что-то невразумительное.

Ла Горда наклонилась ко мне и прошептала, что вверх по

дороге идет Хенарос. Я напряг зрение, но никого не было

видно. Роза и Жозефина тоже встали, а потом пошли вместе с

Лидией внутрь дома.

Я сказал ла Горде, что я не вижу, чтобы кто-нибудь

приближался. Она ответила, что Хенарос были видны в одном

месте дороги и добавила, что страшится того момента, когда

все мы должны были собраться вместе, но что она уверена, что

я сумею совладать с ситуацией. Она посоветовала мне быть

чрезвычайно осторожным с Жозефиной и Паблито, потому что они

не имеют контроля над собой. Она сказала, что наиболее

разумной вещью для меня было бы забрать Хенарос прочь по

истечение часа или около того.

Я продолжал глядеть на дорогу. Не было никаких

признаков, чтобы кто-нибудь приближался.

- Ты уверена, что они идут? - спросил я.

Она сказала, что не видела их, но Лидия видела. Хенарос

были видны именно Лидии, потому что она пристально

созерцала, одновременно купая свои глаза. Я не был уверен,

что правильно понял ла Горду и попросил ее объяснить.

- Мы созерцатели, - сказала она. - точно так же, как ты

сам. Мы все одинаковы. Не нужно доказывать, что ты не

созерцатель. Нагваль рассказывал нам о твоих великих

подвигах пристального созерцания.

- Мои подвиги созерцания! О чем ты говоришь, Горда?