Карлос Кастанеда

Второе кольцо силы (Часть 2)

рассказала, что Элихио ушел в другой мир, чтобы

присоединиться к Нагвалю и Хенаро. Для меня это звучало так,

словно все трое умерли.

- Почему ты так разговариваешь, маэстро? - спросил

Нестор тоном глубокого участия. - даже Паблито не

разговаривает подобным образом.

Мне показалось, что Паблито собирается протестовать. Он

чуть не встал, но потом, по-видимому, переменил свое

намерение.

- Да, это правильно, - сказал он. - даже я не

разговариваю так.

- Ну ладно, если Элихио не умер, то где же он? -

спросил я.

- Соледад уже сказала тебе, - мягко сказал Нестор. -

Элихио ушел, чтобы соединиться с Нагвалем и Хенаро.

Я решил, что будет лучше не задавать никаких вопросов.

Я не собирался быть агрессивным в своих расспросах, но они

всегда оборачивались таким образом. Кроме того, я имел

ощущение, что они знали не намного больше меня.

Нестор внезапно встал и начал расхаживать взад и вперед

передо мной. Наконец, он потащил меня прочь от стола за

подмышки. Он не хотел, чтобы я писал. Он спросил меня,

действительно ли я выключился подобно Паблито в момент

прыжка и ничего не помню. Я сказал, что у меня был ряд живых

грез или видений, которые я не могу объяснить, и что я

приехал для того, чтобы увидеть их и добиться ясности. Они

захотели узнать обо всех видениях, которые у меня были.

После того, как они выслушали мой отчет, Нестор сказал,

что мои видения были очень причудливыми и только первые два

имели большое значение и относились к этой земле,остальные

были видениями чужих миров. Он объяснил, что мое первое

видение имело особое значение, т.к. оно было подлинным

знаком. Он сказал, что маги всегда рассматривают первое

событие из любой серии как программу или карту того, что

должно произойти впоследствии.

В этом конкретном видении я обнаружил, что смотрю на

диковинный мир. Прямо перед моими глазами была огромная

скала, расщепленная надвое. Через широкую щель в ней я мог

видеть бескрайнюю фосфорицирующую равнину, своего рода

долину, залитую зеленовато-желтым светом. На одной стороне

долины, справа, частично скрытое от моего зрения огромной

скалой, находилось невероятное куполообразное строение. Оно

было темное, почти угольно-серое. Если там я имел те же

размеры, что и в мире обыденной жизни, то купол должен был

иметь около 50 тысяч футов в высоту и много миль в ширину.

Такие колоссальные размеры ошеломили меня. У меня возникло

чувство головокружения и я погрузился в состояние распада.

Я снова вернулся из него и ощутился на очень неровной и

все же плоской поверхности. Это была сияющая безграничная

поверхность, точно такая же, как равнина, которую я видел

прежде. Она простиралась до тех пор, пока хватало глаз.

Вскоре я осознал, что могу поворачивать голову в любом

желаемом направлении в горизонтальной плоскости, но я не мог

взглянуть на себя. Однако я имел возможность исследовать

окрестности, вращая голову слева направо и в обратном

направлении. Тем не менее, когда я хотел повернуться кругом,

чтобы посмотреть сзади на себя, я не мог сдвинуть свой

корпус.

Равнина простиралась с монотонным однообразием как на-

лево, так и направо. В поле зрения не было ничего другого,

кроме бесконечного беловатого сияния. Я хотел посмотреть на

почву под своими ногами, но мои глаза не могли двигаться

вниз. Я поднял голову вверх, чтобы посмотреть на небо, все,

что я увидел, была другая безграничная поверхность, которая

казалась связанной с той, на которой я стоял. Тут у меня

возник момент постижения, и я ощутил, что что-то прямо

сейчас готово раскрыться мне. Но внезапный опустошающий

толчок распада остановил мое откровение. Какая-то сила

потянула меня вниз. Было так, словно беловатая поверхность

поглотила меня.

Нестор сказал, что мое видение купола имело

колоссальное значение, потому что эта особая форма была

выделена Нагвалем и Хенаро, как видение того места, где, как

предполагается, все мы когда-нибудь встретим их.

В этом месте со мной заговорил Бениньо и сказал, что

слышал, как Элихио инструктировали, чтобы он нашел тот

особый купол. Он сказал, что Нагваль и Хенаро настаивали на

том, чтобы Элихио понял их объяснения точно. Они всегда

считали Элихио самым лучшим, поэтому они направляли его, что