Карлос Кастанеда

Путешествие в Икстлен (Часть 1)

ты не понял того, что

случилось с тобой той ночью. Важно то, что ты приобрел

память об этом. Мост и все остальное, что ты видел той

ночью, повторится когда-нибудь, когда у тебя будет

достаточно личной силы.

- С какой целью все это будет повторено, дон Хуан?

- Я не знаю. Я не ты. Только ты можешь ответить на это.

Мы все различны. Вот почему я должен был оставить тебя

одного прошлой ночью, хотя я знал, что это смертельно

опасно. Ты должен был сам испытать себя против этих существ.

Причина, по которой я выбрал крик совы, состояла в том, что

совы являются посланницами этих существ, имитируя крик совы,

выводишь их наружу. Они стали опасными для тебя не потому,

что они по природе своей зловредны, но потому, что ты не был

неуязвимым. Есть в тебе что-то от дешевки. И я знаю, что это

такое. Ты просто смеешься надо мной. Ты смеялся над всеми

всегда, что, конечно, автоматически помещало тебя выше всех

и выше всего. Но ты сам знаешь, что это не может быть так.

Ты всего лишь человек, и твоя жизнь слишком коротка, чтобы

ухватить все чудеса и все ужасы этого чудесного мира.

Поэтому твоя насмешка - дешевка. Она уменьшает тебя до

пустяковых размеров.

Я хотел возражать. Дон Хуан поймал меня, как он это

делал десятки раз раньше. На какой-то момент я рассердился.

Но так же, как это случалось раньше, писание отвлекло меня

настолько, что я смог остаться бесстрастным.

- Я думаю, что у меня есть от этого лекарство, -

продолжал дон Хуан после длинного перерыва. - даже ты можешь

согласиться со мной, если вспомнишь, что ты делал прошлой

ночью. Ты побежал так же быстро, как и любой маг, лишь после

того, как твой противник стал невыносимым. Мы оба это знаем,

и я полагаю, что уже нашел для тебя стоящего противника.

- Что ты собираешься делать, дон Хуан?

Он не ответил. Он поднялся и потянулся всем телом.

Казалось, он потягивается каждой мышцей. Мне он велел делать

то же самое.

- В течение дня ты должен много раз растягивать свое

тело, - сказал он. - чем больше, тем лучше. Но только после

длинных периодов работы или длинных периодов отдыха.

- Что это за противника ты собираешься найти для меня?

- спросил я.

- К несчастью, только окружающие нас люди являются

стоящими противниками. Все другие существа не имеют

собственных желаний и нужно идти встречать их и выманивать.

Окружающие нас люди, напротив, злопамятны.

- Мы достаточно долго поговорили, - сказал дон Хуан

резким тоном и повернулся ко мне. - прежде, чем мы уйдем, ты

должен сделать еще одну вещь, самую важную из всех. Я

собираюсь кое-что сказать тебе прямо сейчас для того, чтобы

успокоить твой ум относительно того, для чего ты здесь.

Причина, по которой ты продолжаешь приезжать и встречаться

со мной, очень проста. Каждый раз, когда ты видишь меня,

твое тело научается определенным вещам, даже против твоего

желания. И теперь, наконец, твое тело уже нуждается в том,

чтобы возвращаться ко мне и учиться дальше. Скажем так, что

твое тело знает, что оно умрет, даже несмотря на то, что ты

никогда не думаешь об этом. Поэтому я рассказывал твоему

телу, что я тоже умру. Но прежде, чем я умру, мне хотелось

бы показать твоему телу некоторые вещи, такие вещи, которых

сам ты не можешь твоему телу дать. Например, твоему телу

нужен испуг, оно любит его. Твоему телу нужны темнота и

ветер. Твое тело теперь знает бег силы и не может дождаться

возможности попробовать его. Твое тело нуждается в личной

силе и не может дождаться того времени, когда она у него

будет. Поэтому скажем так, что твое тело возвращается

навещать меня, поскольку я его друг.

Дон Хуан долгое время молчал. Казалось, он боролся со

своими мыслями.

- Я уже говорил тебе, что секрет сильного тела не в

том, что ты делаешь для него, а в том, чего ты не делаешь, -

сказал он, наконец. - теперь для тебя пришло время не делать

того, что ты делаешь всегда. Садись здесь, пока мы не уйдем,

и н е д е л а й .

- Я не понял тебя, дон Хуан.

Он положил руки на мои записки и забрал их от меня. Он

осторожно сложил страницы блокнота, прихватил их резиновой

ленточкой, а затем забросил блокнот, как метательный диск,

далеко в чапараль.

Я был шокирован и начал протестовать. Но он приложил

руку к моему рту. Он указал на большой куст и сказал, чтобы