Карлос Кастанеда

Путешествие в Икстлен (Часть 1)

управлять давлением.

Идея была необычной, но каким-то образом она находила

во мне отклик.

Дон Хуан подпирал подбородок левой ладонью. Его левая

рука была прижата к груди, опираясь на деревянный ящик,

который служил низеньким столом. Его глаза были закрыты, его

глазные яблоки двигались. Я чувствовал, что он смотрит на

меня через закрытые веки. Эта мысль испугала меня.

- Расскажи мне еще, что должен делать мой друг со своим

мальчиком.

- Скажи ему, пусть он пойдет в городские трущобы и

очень тщательно выберет мерзко выглядящего подонка, -

продолжал он. - скажи ему, пусть он берет молодого, такого,

в котором еще осталась какая-то сила.

Дон Хуан обрисовал затем странную стратегию. Я должен

был проинструктировать своего друга о том, что нанятый

человек должен следовать за ним или ждать его в том месте,

куда он придет со своим сыном. Этот человек в ответ на

условный сигнал, который будет дан после любого неправи-

льного поведения со стороны ребенка, должен был выскочить из

укромного места, схватить ребенка и отшлепать его так, чтоб

тот света не взвидел.

- После того, как человек испугает его, твой друг

должен помочь мальчику восстановить его уверенность любым

способом, каким он сможет. Если он проведет эту процедуру

три-четыре раза, то я уверяю тебя, что ребенок будет иметь

другие чувства по отношению ко всему. Он изменит свою идею

мира.

- Но что, если испуг искалечит его?

- Испуг никогда никого не калечит. Что калечит дух, так

это постоянное имение кого-нибудь у себя на спине, кто

колотит тебя и говорит тебе, что следует делать, а чего не

следует делать.

- Когда этот мальчик станет более сдержанным, ты должен

сказать своему другу, чтобы тот сделал для него еще одну,

последнюю вещь. Он должен найти какой-либо способ, чтобы

получить доступ к мертвому ребенку, может быть в больнице

или в конторе доктора. Он должен привести туда своего сына и

показать ему мертвого ребенка. Он должен дать ему разок

дотронуться до трупа левой рукой в любом месте, кроме живота

трупа. После того, как мальчик это сделает, он будет

обновлен. Мир никогда не будет тем же самым для него.

Я понял тогда, что за все годы нашей связи с доном

Хуаном, он осуществлял со мной, хотя и в другом масштабе, ту

же самую тактику, которую он предлагал моему другу для сына.

Я спросил его об этом. Он сказал, что он все время пытался

научить меня, как 'остановить мир'.

- Ты еще не сделал этого, - сказал он, улыбаясь. -

ничто, кажется, не срабатывает, потому что ты очень упрям.

Если бы ты был менее упрям, однако, то к этому времени ты,

вероятно, остановил бы мир при помощи любой из техник,

которым я обучил тебя.

- Какие техники, дон Хуан?

- Все, что я говорил тебе, было техникой останавливания

мира.

Через несколько месяцев после этого разговора дон Хуан

выполнил то, что он намеревался сделать: обучить меня

'остановить мир'.

Это монументальное событие в моей жизни заставило меня

пересмотреть детально всю мою десятилетнюю работу. Для меня

стало очевидным, что первоначальное заключение о роли

психотропных растений было ошибочным. Они не были

существенной чертой описания мира магом, но должны были

только помочь сцементировать, так сказать, части того

описания, которое я не был способен воспринять иначе. Моя

настойчивость в том, чтобы держаться за свою стандартную

версию реальности делала меня почти слепым и глухим к целям

дона Хуана. Поэтому, просто отсутствие у меня чувствите-

льности вызывало необходимость их применения. Пересматривая

все свои полевые заметки, я понял, что дон Хуан дал мне

основу нового описания в самом начале нашей связи, в том,

что он называл 'техникой для останавливания мира'. В своих

прежних работах я выпустил эти части моих полевых заметок,

потому что они не относились к использованию психотропных

растений. Теперь я на законном основании восстановил их в

общем объеме учения дона Хуана, и они составили первые

семнадцать глав этой книги. Первые три главы являются

полевыми заметками, охватывающими события, которые вылились

в мое 'останавливание мира'.

Подводя итоги, я могу сказать, что в то время, когда я

начинал ученичество, была другая реальность. Иначе говоря,

было описание мира магами, которого я не знал.