Карлос Кастанеда

Путешествие в Икстлен (Часть 1)

смотрел. Это

не был прямо угрожающий или злой взгляд. Это скорее был

мистический неприятный пристальный взгляд.

Он спросил меня, не напоминает ли он мне птицу.

- Птицу? - воскликнул я.

Он рассмеялся, как ребенок, и отвел свои глаза от меня.

- Да, - сказал он мне мягко. - птицу, очень

необыкновенную птицу!

Он опять поймал меня взглядом и скомандовал мне

вспоминать. Он сказал мне с необыкновенным убеждением, что

он 'знает', что я уже видел такой взгляд раньше.

В этот момент у меня было такое чувство, что старик

провоцирует меня вопреки всем моим честным желаниям каждый

раз, как только он открывал рот. Я опять взглянул на него с

явным сопротивлением. Вместо того, чтобы рассердиться, он

начал смеяться. Он хлопал себя по ляжкам и завывал, как если

бы он объезжал дикую лошадь. Затем он опять стал серьезен и

сказал мне, что чрезвычайно важно, чтобы я перестал с ним

бороться и вспомнил ту необыкновенную птицу, о которой он

мне говорит.

- Посмотри мне в глаза.

Его глаза были необыкновенно яростными. Они вызывали

такое чувство, которое действительно напомнило мне о чем-то,

но я не был уверен, о чем именно. Я секунду задержался на

этом чувстве и затем внезапно понял. Это была не форма его

глаз и не форма его головы, но именно какая-то холодная

ярость в его взгляде - вот что напомнило мне взгляд глаз

сокола. В тот самый момент, когда я это понял, он смотрел на

меня вскользь, и на секунду у меня был полный хаос в мыслях.

Я подумал, что я вижу очертания сокола вместо очертаний дона

Хуана. Картина была слишком мимолетной, и я был слишком

взволнованный, чтобы обратить на нее больше внимания.

Очень взволнованным тоном я рассказал ему, что я мог бы

поклясться, что видел очертания сокола в его лице. У него

был еще один приступ смеха.

Я видел такой взгляд в глазах соколов. Я часто охотился

за ними, когда был мальчиком, и, по мнению дедушки, я был

хорошим охотником. У него была ферма лекгорнских кур, и

соколы были угрозой его делам. Охота за ними была не только

настоящим, но еще и 'правильным' делом. Вплоть до этого

момента я никогда не вспоминал ярости их глаз и о том, что

эта яростность преследовала меня в течение многих лет. Но

это было так. Далеко в моем прошлом, которое, как я думал,

уже изгладилось в моей памяти.

- Я когда-то охотился на соколов.

- Я знаю, - заметил дон Хуан, как само собой

разумеющееся. В его голосе была такая уверенность, что я

начал смеяться. Я подумал, что он чудаковатый субъект. Он

имел привычку говорить так, как если бы он действительно

знал, что я охотился на соколов. Я чувствовал крайнее

нерасположение к нему.

- Почему ты так рассердился? - спросил он тоном

искреннего участия.

Я не знал, почему. Он стал испытывать меня очень

необычным образом. Он попросил меня опять смотреть на него и

рассказать об 'очень необыкновенной птице', которую он мне

напоминал. Я продолжал упорствовать и из духа сопротивления

сказал, что тут не о чем говорить. Затем я почувствовал себя

обязанным спросить его, почему он сказал, что он знает, что

я охотился на соколов. Вместо того, чтобы ответить мне, он

опять стал комментировать мое поведение. Он сказал, что я

очень злой парень, и что даже при падении шляпы у меня

появляется пена у рта. Я запротестовал, что это не так. У

меня всегда была такая идея, что я очень уживчив и мирен. Я

сказал, что это его вина в том, что он вывел меня из себя

своими неожиданными словами и поступками.

- Но почему же гнев? - спросил он.

Я проанализировал свои чувства и реакции. Действите-

льно, у меня не было нужды гневаться на него.

Он опять стал настаивать на том, чтобы я смотрел в его

глаза и рассказал ему о 'необыкновенном соколе'. Он

переменил слова. Раньше он говорил 'очень необыкновенная

птица', теперь он стал говорить 'необыкновенный сокол'.

Перемена слов вызвала изменение в моем собственном

настроении. Я внезапно стал чувствовать печаль.

Он прищурил глаза, пока они не превратились в две

щелки, и сказал сверхдраматическим голосом, что он 'видит'

очень странного сокола. Он повторил свое заявление три раза,

как если бы он действительно видел его прямо перед собой.

- Разве ты не помнишь его? - спросил он.

Я ничего подобного не помнил.