Карлос Кастанеда

Путешествие в Икстлен (Часть 1)

Я не знал, почему, но наш разговор опустошил меня. У

меня было такое чувство, будто бы я вот-вот засну. Он

попросил меня остановиться по пути и сказал, что если я

захочу расслабиться, то я должен забраться на плоскую

вершину небольшого холма в стороне от дороги и лечь на живот

головой к востоку. В его голосе, казалось, ощущалась спешка.

Я не хотел спорить или, может быть, я просто был настолько

усталым, что не мог даже говорить. Я забрался на холм и

сделал так, как он предписывал.

Я спал только две или три минуты, но этого было

достаточно, чтобы моя энергия возобновилась. Мы приехали к

центру города, где он попросил меня ссадить его.

- Возвращайся, - сказал он, выходя из машины. -

обязательно возвращайся.

Глава 3. Утрачивание важности самого себя.

У меня была возможность обсудить свои два предыдущие

визита к дону Хуану с тем другом, который свел нас вместе.

Его мнением было то, что я теряю свое время. Я изложил ему

до последней детали все наши разговоры. Он считал, что я

преувеличиваю и создаю романтический ореол тупой старой

развалине.

Однако, во мне было очень мало откликов для того, чтобы

романтизировать такого необычного старика. Я искренне

чувствовал, что его критика моей личности была серьезной

подоплекой того, что он мне нравился. Однако же, я должен

был признать, что эта критика всегда была апропо /'к месту'/

резко очерчена и правильна до последней буквы.

Стержнем моей проблемы на этот раз было нежелание

признать то, что дон Хуан способен разрушить все мои

предубеждения о мире, и мое нежелание согласиться с другом,

который считал, что 'старый индеец просто дурень'.

Я чувствовал себя обязанным еще раз навестить его,

прежде чем составить о нем свое мнение.

Среда, 28 декабря 1960 года.

Как только я приехал к нему, он взял меня на прогулку в

пустынный чапараль. Он даже не взглянул на мешок с

продуктами, которые я привез ему. Казалось, он ожидал меня.

Мы шли в течение нескольких часов. Он не собирал, не

показывал мне никаких растений. Он учил меня, однако,

'правильному способу ходьбы'. Он сказал, что я должен слегка

подогнуть пальцы, когда я иду, для того, чтобы я мог

обращать внимание на дорогу и на окружающих. Он заявил, что

мой обычный способ ходьбы является уродующим, и что никогда

не следует ничего носить в руках. Если нужно нести

какие-нибудь вещи, то следует пользоваться рюкзаком или

заплечной сумкой, или заплечным мешком. Его идея состояла в

том, что заставляя руки находиться в определенном положении,

можно иметь большую выносливость и лучше осознавать

окружающее.

Я не видел причины спорить и подогнул пальцы так, как

он сказал, продолжая идти. Мое осознавание окружающего

нисколько не изменилось, то же самое было с моей

выносливостью. Мы начали нашу прогулку утром и остановились

отдохнуть после полудня. Я обливался потом и хотел напиться

из фляжки, но он остановил меня, сказав, что лучше

проглотить только один глоток. Он сорвал немного листьев с

небольшого желтого куста и пожевал. Он дал немного листьев

мне и заметил, что они прекрасны, а если я буду их медленно

жевать, то моя жажда исчезнет. Жажда не исчезла, но в то же

время я не чувствовал неудобств.

Он, казалось, прочел мои мысли и объяснил, что я не

почувствовал выгоды 'правильного способа ходьбы' или же

выгоды от жевания листьев, потому что я молод и силен, а мое

тело ничего не замечает, потому что оно немного глупо.

Он засмеялся. Я не был в смешливом настроении, и это,

казалось, позабавило его еще больше. Он поправил свое

предыдущее заявление, сказав, что мое тело не то чтобы на

самом деле глупое, но оно как бы спит.

В этот момент огромная ворона пролетела прямо над нами

с карканьем. Это меня испугало, и я начал смеяться. Я думал,

что обстоятельства требуют смеха, но, к моему великому

удивлению, он сильно встряхнул мою руку и заставил меня

замолчать. У него было крайне серьезное выражение.

- Это была не шутка, - сказал он жестко, как если бы я

знал, о чем он говорит. Я попросил объяснения. Я сказал ему,

что это неправильно, что мой смех над вороной рассердил его,

в то время, как мы ранее смеялись над кофеваркой.

- То, что ты видел, была не просто ворона! - воскликнул