былые времена, когда на Среднем Востоке последователи Пророка подвергались гонениям, подозревались в государственной измене; их хватали и убивали только из-за их происхождения.
История, рассказывает о человеке, который был хорошо известным, всеми уважаемым Суфи. К сожалению, его происхождение вызвало недовольство и ненависть власть придержащих.
Он решил, что скрываться - не для него, и что спасаться бегством - тоже не в манерах дервишей. Поэтому он сам предстал перед Калифом.
Калиф сначала очень удивился такой смиренной капитуляции, но тем не менее сразу же издал смертный приговор отдав его начальнику охраны, обратившись к Суфи: 'Вы Сайеды - забавные люди; однако, если ты ищешь мученической смерти, я с радостью дарю ее тебе'.
Сайед отвечал: 'Я сам сдался тебе, освободив твою стражу от лишнего труда заниматься моими поисками. Разреши мне за это самому предстать перед палачом.'
И он был отправлен на казнь в сопровождении пары верных Калифу стражников. Эскорт приблизился к большому открытому караван-сараю, где их ожидал палач, сидя у огромного костра вместе со своими друзьями.
Сайед обратился к охране: 'Теперь оставьте меня, так как человеку моего положения, который сдался добровольно, не гоже терять достоинство даже в такой момент'.
Охрана согласилась с ним и убедившись, что Сайед приблизился к палачу, удалились.
Палач, узнав пленника, сказал: 'У меня сегодня посетитель? Ты ведь от Калифа?'
Не показав приговор палачу, Сайед бросил бумагу в костер. После чего воскликнул: 'Я пришел сюда по доброй воле, и без конвоя. Да, я был у Калифа. И я бросил приговор в костер. Хоть я и сдался сам, я не хочу быть изгнанным в Хорасан'.
'От тебя ничего не зависит!' - взревел палач: 'Я выполню волю моего повелителя'
И вместо того, чтобы привести в исполнение смертный приговор, палач передал его в королевские конюшни, где ему предоставили лошадей и сопровождение. Наикратчайшим путем и без задержек он был перевезен из Аравии в Хорасан (современный Афганистан) и там оставлен - отбывать ссылку.
Служба.
При дворе Пагманского Хана один знатный человек спросил одного скромного (которому завидовал, так как хан очень чтил этого человека):
'В вашей семье существует традиция прислуживать известным правителям или ты первый, кто может насладиться подобной честью?'
Тот ответил:'Мои предки были людьми чести, у них не было таких низких стремлений как служба у монархов.'
Дворянин стоял на своем: 'Наши ханы - Шарифы (потомки Пророка) и Суфи. Ваши люди не ценят, как ценим мы, малейшую возможность служишь избранным?'
На что бедняк ответил: 'В моей семье никогда еще не было таких высоких стремлений, я - первый, кто имеет безрассудство надеяться быть полезным таким людям'.
Столь же Богат, Как Ты...
Однажды в прошлом веке, когда Набоб Сарданский показывал своих коней одному гостю, тот сказал:
'Если бы я был столь же богат как ты!'
Хотя гость был чужеземцем и не был посвящен в кодекс Сайедов, когда он уезжал, Набоб одарил его подарками, которые обеспечили его до конца жизни. Должны были пройти годы, прежде чем имущество Набоба смогло бы восстановиться после этого щедрого жеста.
Кто-то спросил Набоба:
- Обязательно ли было принимать столь безрассудное решение?
Он ответил:
- Я посчитал невозможным нарушение традиции. Сегодня кто-то спросил меня, почему мы пытаемся передать учение Суфи недостойным. Потому что они просят нас об этом. Вы знаете историю о нашем великом предке, Али, зяте Пророка?
Однажды, сражаясь, Али выбил меч из рук воина и тот стоял беззащитный, ожидая смерти, но в то же время крича в гневе: 'Дай мне твой меч, и я убью тебя'.
Али отдал ему свой меч, оставшись безоружным. Оправившись от удивления, его враг спросил: 'Как ты можешь отдать свой единственный меч, в разгар битвы, человеку, который ненавидит тебя и хочет убить?'
Али ответил: 'В нашей семье традиция, что никто ничего у нас не просит впустую'.
Нам известна эта история только потому, что тот воин отказался убивать таких, как Али.
Слово может быть одним из трех ...
Одно из самых излюбленных моих воспоминаний, это когда я перевел на Персидский куплет из Хафиза. Он был процитирован на английском одним видным судьей, у которого я со своим товарищем консультировались по какому-то поводу. Он сказал: 'Эти строки всегда впечатляли меня