Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

сказал, что я тоже здесь

для того, чтоб попрощаться с ними.

- Когда ты войдешь в бесконечность, - сказал дон Хуан, - мы уже не

сможем вернуть тебя обратно. От тебя потребуется решимость. Лишь ты

сможешь решить, возвращаться или нет. Должен также предупредить тебя,

что немногие из воинов-путешественников оставались в этой жизни после

такой встречи с бесконечностью. Бесконечность невероятно привлекательна.

Воин-путешественник обнаруживает, что возвращение в мир беспорядка,

принуждения, шума и боли не слишком его прельщает. Ты должен знать, что

твое решение остаться или вернуться - это не предмет разумного выбора, а

предмет намеревания.

- Если ты решишь не возвращаться, - продолжал он, - то исчезнешь,

как будто земля поглотила тебя. Но решившись на обратный путь, ты должен

затянуть свой ремень и подождать, как подобает истинному

воину-путешественнику, пока твое задание не подойдет к концу,

будь это успех или неудача.

Что-то стало неуловимо меняться. В моей памяти начали всплывать

лица людей, но я не был уверен, что когда-либо встречал их; в мозгу

нарастало болезненное ощущение. Голос дона Хуана перестал быть слышен.

Меня потянуло к этим людям, относительно которых я искренне сомневался,

что когда-либо их знал. Я вдруг ощутил совершенно невыносимую

привязанность к ним, кто бы они ни были. Чувства, которые я к ним

испытывал, были неизъяснимы, и все же я не мог сказать, кто они. Я лишь

ощущал их присутствие, как будто прожил прежде еще одну жизнь или же

сочувствовал им во сне. Я почувствовал, что их очертания сместились;

сначала они стали высокими, затем совсем маленькими.

Сущность же их, та самая сущность, что порождала мою невыносимую к

ним привязанность, осталась прежней.

Дон Хуан подошел ко мне сбоку и сказал:

- Мы договорились, что ты сохранишь осознание обычного мира. - Его

голос был резким и властным. - Сегодня ты отправляешься выполнять

конкретное задание, - продолжал он, - последнее звено длинной цепи; и ты

должен подойти к нему в высшей степени рассудительно.

Я никогда не слышал, чтобы дон Хуан разговаривал со мной таким

тоном. В этот момент он был совсем другим человеком, и все же совершенно

привычным для меня. Я кротко подчинился ему и вернулся к осознанию мира

повседневной жизни, однако не отдал себе в этом отчета. В тот день мне

казалось, что я уступил дону Хуану из страха и почтения.

Затем дон Хуан обратился ко мне в привычном тоне. Его слова также

были вполне привычными. Он сказал, что сущность воина-путешественника -

это смирение и действенность, что он должен действовать, не ожидая

ничего в награду, и противостоять всему, что встает на его пути.

К этому моменту уровень моего осознания вновь сдвинулся. Разум мой

сосредоточился на мыслях о страдании. Я понял, что заключил с некими

людьми договор умереть вместе с ними, хотя и не знал, кто они. Без тени

сомнения я чувствовал, что было бы неправильно умереть в одиночку.

Страдание мое стало невыносимым.

Дон Хуан обратился ко мне.

- Мы одни, - сказал он. - Таково наше положение. Но умереть одному

не значит умереть в одиночестве.

Я сделал несколько больших глотков воздуха, чтобы снять напряжение.

По мере того как я вздыхал полной грудью, рассудок мой прояснялся.

- Величайшая проблема для нас, мужчин, - это наша нестойкость.

Когда наше осознание начинает расти, оно вырастает, подобно стволу,

прямо из центра нашей светящейся сущности, снизу вверх. Этот ствол

должен вырасти до значительной высоты, прежде чем мы сможем на него

опереться. В этот период твоей жизни мага ты легко можешь утратить

власть над своим новым осознанием. И тогда ты забудешь все, что делал и

видел на пути воина-путешественника, потому что твой разум вернется к

повседневному осознанию. Я уже объяснял тебе, что каждый маг-мужчина,

находясь на новых уровнях осознания, должен использовать все то, что

делал и видел на пути воина-путешественника. Проблема каждого

мага-мужчины в том, что он легко все забывает, поскольку его осознание

утрачивает свой новый уровень.

- Я прекрасно понимаю все, что ты говоришь, дон Хуан, - сказал я. -

Пожалуй, впервые я полностью осознал, почему все забываю и почему потом

все вспоминаю. Я всегда был уверен, что мои сдвиги обусловлены

болезненными личными обстоятельствами: теперь я знаю, отчего происходят

эти изменения, но не могу выразить свое знание словами.

- Не беспокойся о словах, - сказал дон Хуан. - Ты найдешь их в свое

время. Сегодня ты должен действовать на основании своего внутреннего