Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

задания

настолько качественно и быстро, насколько это было в моих силах.

Подготовка виниловых листов с картинками к шелкотрафаретной печати была

стандартной процедурой, не допускавшей никаких новшеств, и

производительность работника определялась точностью и быстротой ее

выполнения. Я стал трудоголиком и был чрезвычайно доволен собой.

С начальником оформительского отдела мы стали закадычными друзьями.

Он фактически взял меня под свое крыло. Звали его Эрнест Липтон. Я

безмерно восхищался им и уважал его. Он был прекрасным художником и

великолепным мастером своего дела. Недостатком его была мягкость -

невероятная деликатность к окружающим, граничившая с покорностью.

К примеру, однажды мы выезжали с автостоянки возле ресторана, в

котором обедали. Он очень вежливо подождал, пока выедет с места парковки

автомобиль, стоявший перед ним. Его водитель, очевидно, не видел нас и

стал на приличной скорости сдавать назад. Эрнест Липтон мог просто

посигналить, чтобы обратить его внимание на то, куда он едет. Вместо

этого он с идиотской улыбкой наблюдал, как этот малый врезался в его

машину. Затем он повернулся ко мне и стал извиняться.

- Ну, я, конечно, мог посигналить, но это так чертовски громко, что

я постеснялся.

Парень, врезавшийся в машину Эрнеста, был в ярости, и его пришлось

успокаивать.

- Не волнуйтесь, - сказал Эрнест, - ваша машина не пострадала. К

тому же вы только разбили мне фары, а я все равно собирался их менять.

В другой раз мы оживленно беседовали в том же ресторане с

приглашенными Эрнестом на ланч японцами - клиентами компании. Подошел

официант и убрал несколько салатниц, расчищая на узком столе место для

огромных горячих тарелок с главным блюдом. Одному из клиентов-японцев

понадобилось больше пространства. Он толкнул свою тарелку вперед; она

толкнула тарелку Эрнеста, и та заскользила по столу. И снова Эрнест мог

предупредить его, но не сделал этого. Он сидел, улыбаясь, до тех пор,

пока тарелка не упала ему на колени.

В другой раз я пришел к нему домой, чтобы помочь ему установить над

внутренним двориком несколько жердей, по которым он решил пустить

виноградные лозы, чтобы те давали тень и плодоносили. Мы сколотили жерди

в огромную решетку, после чего подняли один ее край и привинтили к

поперечинам. Эрнест был высоким и очень сильным мужчиной и с помощью

бруса поднял другой край, чтобы я вставил болты в уже засверленные в

поперечинах отверстия. Но не успел я вставить болты, как в двери

настойчиво постучали, и Эрнест попросил меня взглянуть, кто там, а он

пока подержит решетку.

В дверях стояла его жена с покупками в руках. Она завела со мной

длинную беседу, и я позабыл об Эрнесте. Я даже помог ей занести покупки.

Раскладывая пучки сельдерея, я вспомнил, что мой друг все еще держит

решетку, и, зная его, не усомнился в том, что он стоит где стоял, ожидая

от остальных такой же деликатности, какой обладал он сам. Я отчаянно

бросился на задний двор и увидел его лежащим на земле. Он упал от

изнеможения, не в силах больше держать тяжелую деревянную решетку.

Выглядел он как тряпичная кукла. Чтобы поднять решетку, нам пришлось

позвонить его друзьям и позвать их на помощь - у него уже не было на это

сил. Ему пришлось лечь в постель - он был уверен, что заработал грыжу.

Классической же была история, произошедшая с Эрнестом Липтоном,

когда он выбрался с друзьями на уик-энд в горы Сан-Бернадино. Они

остановились в горах на ночевку. Пока все спали, Эрнест Липтон

отправился в кусты и, будучи весьма деликатным человеком, отошел на

некоторое расстояние от лагеря, чтобы никого не побеспокоить. Посколь-

знувшись в темноте, он покатился по горному склону. Потом он сказал

друзьям, что сознавал тот факт, что катится к своей смерти, на дно

долины. К своему счастью, он ухватился кончиками пальцев за выступ; он

провисел так несколько часов, пытаясь в темноте найти какую-нибудь опору

для ног, так как руки его были готовы разжаться, - он намеревался

держаться до самой смерти. Вытянув ноги, насколько было возможно, он

нащупал на скале небольшие выступы, благодаря которым смог удержаться.

Он стоял неподвижно, подобно изготовляемым им переводным картинкам, до

тех пор, пока не рассвело настолько, что он увидел, что находится всего

на фут от земли.

- Эрнест, но ты же мог позвать на помощь! - удивились друзья.

- Ну, я не думал, что от этого будет какая-нибудь польза, - ответил

он. - Кто мог услышать меня? Я был уверен, что скатился вниз по меньшей

мере на милю. К тому же все спали.