Карлос Кастанеда

Активная сторона бесконечности

тому, как я

попал в город яки и в город возле железнодорожной станции. Я не верил,

что это были сны-фантазии, потому что сцены были настолько детальными,

что могли быть только реальностью, и все же они никак не могли быть

реальностью.

- Ты теряешь свое время, - сказал дон Хуан, смеясь. - Я обещаю тебе,

что ты никогда не узнаешь, как мы попали из дома в город яки, и из

города индейцев-яки на железнодорожную станцию, и от станции - домой.

Произошел разрыв в непрерывности времени. Вот что делает внутреннее

безмолвие.

Он терпеливо объяснил мне, что прерывание потока непрерывности,

благодаря которому мир для нас понятен, - это магия. Он заметил, что я в

этот день пропутешествовал по темному морю осознания и что я видел людей

такими, каковы они есть, занятыми человеческими делами. А затем я видел

нить энергии, которая связывает определенные линии человеческих существ.

Дон Хуан повторял мне снова и снова, что я был свидетелем чего-то

конкретного и необъяснимого - я понимал то, что говорят люди, не зная их

языка, и я видел нить энергии, которая соединяет людей с некоторыми

другими существами, - и что я выбрал эти аспекты с помощью намеревания

этого. Он подчеркнул, что сделанное мной намеревание было не

сознательным и не произвольным, что намеревался я на глубоком уровне и

намерение было продиктовано необходимостью. Мне нужно было познакомиться

с некоторыми из возможностей путешествия по темному морю осознания, и

мое внутреннее безмолвие направило намерение - извечную силу Вселенной -

к удовлетворению этой потребности.

НЕОРГАНИЧЕСКОЕ ОСОЗНАНИЕ

В определенный момент моего ученичества дон Хуан раскрыл мне всю

сложность его жизненной ситуации. Он заявил, вызвав у меня досаду и

уныние, что он живет в хибарке в штате Сонора в Мексике потому, что эта

хибарка отображала мое состояние осознания. Я не очень-то поверил, что

он действительно считает меня настолько ограниченным, точно так же не

верил я и в то, что у него есть другие места для жительства, как он

утверждал. Оказалось, что он был прав и в том, и в другом. Мое состояние

осознания было очень ограниченным, а у него действительно были другие

места, где он мог жить, бесконечно комфортабельнее, чем хибарка, в

которой я впервые его нашел. И он был не одиноким магом, каковым я его

считал, а лидером группы пятнадцати других воинов-путешественников:

десяти женщин и пяти мужчин. Мое удивление было огромным, когда он

привез меня в свой дом в центральной Мексике, где он жил со своими

магическими компаньонами.

- Ты жил в Соноре только из-за меня, дон Хуан? - спросил я его, не

в силах нести эту ответственность, которая наполняла меня чувством вины,

раскаяния и ничтожности.

- Ну, на самом деле я там не жил, - сказал он, смеясь, - я только

встречал тебя там.

- Но как... но как же так, дон Хуан, ты ведь никогда не знал, когда

я приеду к тебе, - сказал я. - Я никак не мог предупреждать тебя об этом!

- Ну, если ты точно помнишь, - сказал он, - множество раз ты меня

не находил. Тебе приходилось терпеливо сидеть и ждать меня, иногда

несколько дней.

- Ты летал отсюда в Гуаймас, дон Хуан? - искренне спросил я.

Я думал, что быстрее всего было лететь на самолете.

- Нет. Я не летал в Гуаймас, - сказал он с широкой улыбкой. - Я

летал прямо к хибарке, в которой ты ждал.

Я знал, что он специально говорит мне то, что мой линейный ум не

может ни понять, ни принять, - то, что бесконечно сбивало меня с толку.

В те дни я был на таком уровне осознания, что постоянно задавал себе

роковой вопрос: "А что, если все, что говорит дон Хуан, - правда?"

Я не хотел больше задавать ему никаких вопросов, потому что

безнадежно заблудился, пытаясь навести мост между нашими двумя путями

мышления и действия.

В новой обстановке дон Хуан начал старательно инструктировать меня

по более сложной грани его знаний, грани, которая требовала всего моего

внимания, грани, в которой просто воздерживаться от оценок было

недостаточно. В этот раз мне пришлось погрузиться в глубины его знаний.

Мне пришлось перестать быть объективным, и в то же время мне пришлось

воздерживаться от субъективности.

Однажды я помогал дону Хуану заострить несколько бамбуковых кольев

на заднем дворе его дома. Он попросил меня надеть какие-то рабочие

перчатки, потому что щепки бамбука очень острые и легко вызывают

инфекцию. Он научил меня, как использовать нож, чтобы зачищать бамбук. Я

углубился в эту работу. Когда дон Хуан заговорил со мной, мне пришлось